Море впечатлений, вопросов, а мы молчим, сил нет. Даже от мыслей о еде тошнит, хочется только пить… и спать. Даже без костра, забиться в какую-нибудь щель, свернуться клубочком, уснуть прямо на камнях.
– Едва успели, – слабый голос Бориса.
Я, скрючившись у ручья на коленях, повернул лицо, Борис навалился спиной на стену, палец вяло тычет куда-то за мою спину. Кое-как оборачиваюсь, но там только Катя, смотрит на меня изумленно, но не в глаза, а опять же за спину…
– Что? – не понимаю я.
Верчусь слегка туда-сюда… и не ощущаю тяжести рюкзака! Потянул за лямки, и те оказались на ладонях, будто вырванные языки.
– Где мой…
Я не договорил. Тупо пялюсь на жалко свисающие тряпочки.
– Еще бы чуть-чуть, – говорит Борис, – и тебя бы вместе с рюкзаком…
– Но я даже не… почувствовал.
– Это Тьма, сынок. У нее нет клыков. Просто стирает из реальности. Как «делитом».
Опускаю лямки на мох у журчащей воды, словно хороню ручных змеек. Вздыхаю.
– Вещи жалко.
Борис впервые усмехнулся.
– Чудик. От Тьмы жопу спас, а ему вещи… Знаешь хоть, сколько народу во Тьме сгинуло, сколько городов исчезло в один миг? От нее бегут даже монстры. Даже во время охоты, когда добыча в лапах, бросают и линяют на хрен! Голод пережить можно, а Тьму… И мы бы не пережили. Повезло, что убегали не одни. Если бы не тот смышонок… Такая пруха бывает реже, чем в лотерее.
Борис откинул голову на стену, веки опустились, лапа хлопает по карману. Зашуршала пачка сигарет, блеснула зажигалка.
– А что такое Тьма? – спросила Катя.
– Самое жуткое, что случается в Руинах. От тварей можно укрыться за стенами городов, а Тьме плевать. Когда приходит, жителям ничего не остается, кроме как сгребать вещи и прочь из города, как крысам с тонущего судна.
– А что она по сути? – спросил я. – Почему приходит? И когда, где?
– Ну, когда и где… – Борис сделал затяжку, прокашлялся, о камень разбился плевок. – Полагаю, додумать можешь.
– Рандомно?
Борис пожал плечами, улыбнулся.
– Руины, однако.
Я хмыкнул.
– Ну да.
Аргумент железобетонный ко всему: Руины. И хоть тресни…
– Что за дрянь эта Тьма, не знаю, – говорит Борис, – теорий, как всегда, куча, знаю только, что неравномерна. У нее есть сердцевина, которая генерится рандомно. А от сердцевины расползается. Как далеко и быстро – зависит от мощности сердцевины.
– А тот компас…
– Указывает, где сердцевина. Есть совсем мелкие, с маковое зернышко, скушают кусок коридора да исчезнут, а есть такие, что выжирают целые лабиринты, пласты этажей, даже убегать бесполезно.
– Серьезно? Что-то не видел таких пустот…
– И не увидишь. Тьма не отъедает, а… делает так, что куска Руин словно не было с самого начала. Края исчезнувшей зоны как бы стягиваются к одной точке.