Я благодарен своей матери, правда. Но она понятия не имеет о том, о чем говорит. Мое сердце все ещё разбито. Я пытаюсь понять, как мне жить без того, без чего я жить не могу. Я пытаюсь заставить себя отпустить старые мечты и создать новые. По крайней мере, мне так кажется.
— Все равно не хочу, — твердо говорю я.
— Я видела Эстеллу.
Я замираю.
— Что?
— В магазине я наткнулась на Лию. Девочка была вместе с ней.
Я молчу, не зная, что и сказать. Как она? Что она сказала? Как выглядит?
Я провожу рукой по шее, не сводя глаз с подлокотника ее кресла.
— Она была моей внучкой. Я люблю её… — в конце фразы её голос надрывается, и я впервые понимаю, какие чувства испытывает моя мать. Она тоже потеряла Эстеллу.
— Она твоя, Калеб. Я чувствую это.
— Мам, прекрати...
— Нет. Сделай тест на отцовство. Мне кажется, тут что-то не так.
Я прекращаю перебирать бумаги и сажусь в кресло.
— Зачем ей врать мне об этом? Солгав, она теряет алименты, помощь в воспитании ребенка и возможность удержать меня.
— Ох, Калеб. Лия из тех, кто ценит месть превыше всего.
У меня мурашки. Боже мой.
Я качаю головой.
— Ты хочешь, чтобы это оказалось правдой. И я этого хочу, но это не так. При этом есть огромная вероятность того, что она твоя внучка. Поговори со своим сыном.
Она поджимает губы, и это делает её старше.
— Просто подумай об этом, — просит она. — Если Лия откажется, можно будет обратиться в суд, — она наклоняется вперед. — Калеб, у неё твой нос.
— Блядь. Все, разговор окончен, — я никогда раньше не ругался матом в присутствии матери. Встав со своего места, я провожаю её до двери. Прежде, чем я закрыть за ней дверь, я целую её в щеку. — Ты хорошая мать, но я уже давно вырос. Иди и вмешивайся в жизнь Сета.
Она улыбается, гладит меня по щеке и выглядит гораздо взволнованнее, нежели раньше.
— Прощай, сынок.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Прошлое
Я заполучил её. Не скажу, что уверенной хваткой, но все же она была моей. Мы с Оливией с легкостью окунулись в отношения. Ежедневная рутина была для нас невероятно легкой и воздушной. Мы играли, целовались и часами напролет болтали обо всем на свете. Я никогда не мог предсказать, что она скажет дальше, и мне это нравилось. Она отличалась от всех девушек, с которыми я встречался раньше. Даже Джессика, в которую я практически влюбился, не вызывала во мне таких чувств, которые пробуждала Оливия.
Однажды у нас зашёл разговор о том, сколько детей мы бы хотели иметь. В основном об этом говорил я, потому что Оливия всегда и во всем старалась не загадывать на будущее.
— Пять. Я хочу, чтобы у меня было пять детей.