Кэмми бродит по гостиной, затем плюхается на диван и включает телевизор. Мы с Оливией стоим рядом, наблюдая за ней. В моих мыслях она должна была увидеть всё это при совсем других обстоятельствах.
— Хочешь, покажу остальную часть твоего дома?
Она кивает, мы выходим из кухни и идем прямо к винтовой лестнице.
— Лия…
— Нет, — отвечаю я. — Я не хочу разговаривать о Лие.
— Ладно, — говорит она.
— Где Ной?
Она отворачивается.
— Пожалуйста, прекрати меня об этом спрашивать.
— Почему?
— Потому что больно отвечать.
Несколько мгновений я внимательно смотрю на неё, а затем киваю.
— В конце концов, ты всё равно мне об этом расскажешь.
— В конце концов, — она вздыхает. — Это выражение про нас, правда? В конце концов, ты признаешься мне, что на самом деле не терял память. В конце концов, я расскажу, что притворялась, будто не знаю тебя. В конце концов, мы снова будем вместе, разбежимся и опять сойдемся.
Я наблюдаю, как она изучает картину на стене, и обдумываю её слова. То, что она говорит, по-настоящему задевает меня. Она позволяет кусочку своей души соскользнуть с губ, но это всегда грубо и необыкновенно печально.
— Калеб, что это за дом?
Я стою у неё за спиной, когда она заглядывает в главную спальню, и дергаю её за кончики волос.
— Я построил его для тебя. Собирался привести сюда в тот день, когда решу сделать предложение. Он был пустой, но мне хотелось тебе показать, что мы можем построить вместе.
Она выдыхает через нос и качает головой. Так она обычно прогоняет навернувшиеся слезы.
— Ты собирался сделать мне предложение?
Я быстро прикинул, стоит ли рассказать ей историю о той ночи, когда она появилась в моем офисе, но решил эмоционально на неё не давить.
— Почему ты всё ещё держишь этот дом? Обставляешь его?
— Проект, Герцогиня, — мягко говорю я. — Мне нужно что-то исправлять.
Она смеется.
— У тебя не получилось исправить меня или ту чокнутую рыжую, поэтому ты принялся за дом?
— Это гораздо полезнее.
Она фыркает. Хотя я бы предпочел, чтобы она засмеялась.
Она щелкает выключателем и осторожно входит в спальню, словно пол вот-вот провалится под ней.
— Ты когда-нибудь тут спал?
Я наблюдаю, как она проводит пальцем по роскошному белому одеялу и садится на край кровати. А потом несколько раз подпрыгивает, чем вызывает у меня улыбку.
— Нет.
Она ложится на спину и внезапно два раза переворачивается на кровати, пока не оказывается на другой стороне. Так иногда делают дети. И как всегда, когда слово «дети» проносится у меня в голове, мой желудок скручивает от боли.
Эстелла. Мое сердце падает и затем снова с легкостью взлетает, когда она улыбается мне.