Вор (Фишер) - страница 41

Я набрал номер её мобильного, пытаясь сохранить голос спокойным.

— Привет, — выдохнула она.

— Привет, малышка.

После наших приветствий всегда была краткая пауза. Мне нравилось думать об этом, как о насыщении. Она однажды сказала, что каждый раз, когда произносит мое имя, у неё в животе просыпаются бабочки. А я ощущал щемящую дрожь в груди. Но эта боль была приятной — как сердечный оргазм.

— Я стоил планы на следующие несколько недель. И подумал, может мы выберемся куда-нибудь на пару дней, как вариант — Дейтона.

Ее голос звучал восторженно.

— Я там никогда не была.

— Это пляж. Другая часть старой доброй Флориды. Я хочу отвезти тебя в Европу. Но сейчас Дейтона.

— Калеб, да, мне нравится. Дейтона и Европа.

— Хорошо, — сказал я, улыбаясь.

— Хорошо, — повторила она.

— Эй, — добавила она через несколько секунд. — Не бронируй раздельные комнаты.

Думаю, я споткнулся о бордюр.

— Что?

Она рассмеялась.

— Покаааа, Калеб.

— Пока, Герцогиня.

Моя улыбка растянулась от уха до уха.

После того, как мы попрощались, я остановился выпить эспрессо в кафе. Вытер пот с затылка и позвонил в отель, чтобы забронировать номер. Одна комната: двуспальная кровать, джакузи, вид на океан. Затем я связался с цветочным магазином и заказал три дюжины гардений. Они спросили адрес доставки, и мне пришлось повесить трубку, чтобы его узнать. В перерывах между звонками я смеялся. Громко. Люди пялились на меня, но я не мог ничего с собой поделать. Это безумие, и я был очень счастлив. Я набрал Кэмми, но затем, хорошенько подумав, повесил трубку. Кэмми была лучшей подругой Оливии, но секреты хранить не умела. Хотел бы, чтобы рядом был отец, которого можно спросить, хотя нет, не хотел... Я ударил бы ее отца, вероятно, даже не раз. Последний звонок был моему старому другу, который мог помочь мне с финальной частью плана. Лучшей частью. Я собирался не просто отдать ей кольцо; ей нужно нечто большее, чтобы понять, насколько серьезны мои намерения.

Я встал и бросил деньги на стол. Затем направился к дому матери. Надеюсь, в доме Дрейков окажется запас успокоительных. Они ей понадобятся.

— Калеб, это ошибка, — лицо матери было пепельно-серым. Она оттягивала медальон, который носила на шее. Верный признак того, что она собирается взорваться.

Я рассмеялся над ней. Мне не нравилось проявлять неуважение, но также не нравилось, когда мне говорили, что Оливия — это ошибка. Я забрал коробочку с кольцом у нее из рук и захлопнул ее.

— Я здесь не для того, чтобы выслушивать твое мнение. Я здесь, потому что ты моя мать, и хочу, чтобы ты оставалась частью моей жизни. Однако это может измениться, если ты будешь настаивать, что Оливия недостаточно хороша для меня.