Я рассмеялся.
— Как ты с этим справляешься?
— Не очень хорошо. Отбрасываю комплимент и просто оскорбляю их.
— Мне становится некомфортно, когда я думаю об этом, — признаюсь я. Когда Оливия сыпет оскорблениями, такое ощущение, словно в тебя стреляют. Очень неприятное чувство.
Она морщится.
— Кэмми говорит, что я антитехаска. Она хотела, чтобы я уехала оттуда, потому что нарушаю саму его суть.
— Ох, Кэмми.
Она широко улыбается. Я знаю, как она ценит лучшую подругу. Интересно, что бы она сказала, если бы узнала, как Кэмми старалась держать меня подальше от неё. Это не важно. Я никогда не расскажу ей.
Мы разглядываем глупые футболки, когда она внезапно произносит:
— У меня все ещё есть свитер с «Кошками и Джорджией».
— У меня тоже. Давай купим вот эти. У нас будет целый гардероб украденных вещей.
Она выбирает две футболки с пальмами самого ужасного бирюзового оттенка, который я когда-либо видел, с надписью «Сердца в Тампа-Бэй».
Я рычу.
— Посмотри на эти, они лучше, — я указываю на футболки, которые можно носить в обществе, и она кривится.
— Какое же в этом веселье? — она идет в ванную и надевает обновку, затем заставляет меня сделать то же самое. Через пять минут мы идем, держась за руки, по брусчатке в похожих дурацких футболках.
И мне безумно это нравится.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Прошлое
После выпускного Кэмми вернулась в Техас. Её было невероятно легко найти: потребовалось просто отследить её передвижение в социальных сетях. Она проигнорировала мои первые пять смс, но на шестую попытку, ответила коротким сообщением:
«Какого черта, Калеб.
Она хочет, чтобы её оставили в покое.
ОТВАЛИ!
К тебе вернулась память?
К черту. Мне плевать».
Другими словами, Кэмми не собиралась мне помогать. Я подумывал о том, чтобы полететь в Техас, но не имел ни малейшего понятия, где она живет. Её страница была скрыта, плюс она меня заблокировала. Я чувствовал себя сталкером. Потом попробовал найти её через колледж, но даже мои связи в администрации не помогли: Оливия не оставила им обратного адреса. Я обдумал и другие варианты: можно было нанять частного детектива... или просто оставить её в покое. В конце концов, именно этого она и хотела. Она не стала бы убегать, если бы на этот раз всё не было кончено.
Это больно. Больнее, чем в первый раз. Тогда я злился. Весь первый год злость убеждала меня в своей правоте. На второй год я чувствовал оцепенение.
На третий год я поставил всё под сомнение. В этот раз все было по-другому. Все ощущалось более реальным, словно что бы мы ни делали, нам никогда не суждено быть вместе. Может, после секса она осознала, что больше не влюблена в меня. Может, я был слишком самонадеянным, раз думал, что у неё вообще были ко мне чувства. Я же любил её еще сильнее, если такое вообще возможно. И мне нужно найти её. Еще раз. Последний.