— Что с вами, шеф? — кто-то подошел сбоку.
Григорян повернулся. Это был сержант Варешка.
— А что?
— Вид у вас пришибленный.
— Будешь тут пришибленным. Такая беда…
— Вы теперь наверняка станете главным инспектором или даже шефом, сказал Варешка. — Так что беда зта относительная…
Григорян пристально поглядел на него.
— Вот что, — быстро сказал он. — Пистолет при тебе?
— Да-а… — удивленно кивнул Варешка. — А что?
— Где Харатян? Быстро разыщи и бегом сюда. Понятно?
Сержант посмотрел прямо в глаза начальнику, и ему сразу все стало понятно.
7
Григорян осторожно протиснулся в кабинет Бигало, где осмотр уже подходил к концу, и смотал с магнитофона пленку.
— Я скоро вернусь, — сказал он помощнику. — А вы проследите, чтобы останки как можно скорее попали в лабораторию. И чтобы ими занялся лично Штромберг.
У Григоряна не было времени на размышления. Он все решил экспромтом. Пленку нужно было прослушать немедленно. Если все дело в пленке, в чем он уже почти не сомневался, то он ее сразу же уничтожит. Уничтожит — и все.
Варешка и Харатян уже поджидали его. Они втроем вошли в кабинет Григоряна, и Варешка, замыкавший процессию, осторожно прикрыл за собой дверь.
— Не надо, — сказал Григорян. — Пусть дверь будет открытой.
Он вытащил из ящика свой магнитофон, поставил его на стол и включил.
— Все дело в этой пленке, — сказал он. — Возможно, нас сейчас попытаются убить. Варешка, приготовьте пистолет и встаньте у двери. Вы, Харатян, держите под прицелом окно. Если увидите что-нибудь непонятное, стреляйте без предупреждения.
Сержант побледнел, и Григорян ободряюще подмигнул ему и усмехнулся.
— Если мы справимся с этим делом, то многое в нашей жизни изменится. Возможно, в лучшую сторону.
С этими словами он включил магнитофон и взял в руки свой пистолет.
Из динамика донесся размеренный шум, какой-то стук, треск и далекий голос, искаженный, словно доносящийся через жестяной рупор: «Итак, господа…»
Григорян вздрогнул. Несмотря на помехи, можно было ясно различить каждый слог. Голос Карлапаева (инспектор не сомневался, что это именно Карлапаев) навевал невероятную жуть. «Неприятный был тип», — промелькнуло в голове у Григоряна.
«Итак, господа, — снова донеслось из динамика, — я пригласил вас на последнее свидание со мной. Почему именно вас троих — надеюсь, понятно. Спасибо, что вы приехали, я вам благодарен за эту услугу. Эта услуга единственное ценное, что я получил от вас за всю жизнь. Больше мне вас не за что благодарить, наоборот. И потому с этого момента вы будете делать только то, что скажу вам я!»
Григорян вдруг почувствовал, как какая-то чуждая ему, пришедшая извне, из какого-то неведомого ему измерения сила проникает в его мозг. Он испугался, потому что никак не мог помешать этому странному и властному проникновению. Он с трудом скосил глаза в сторону Харатяна. Тот глядел прямо в закрытое окно, и у него был такой вид, словно к его затылку внезапно приставили дуло пистолета.