— Да-да… — с подозрением в охрипшем внезапно голосе пробормотал он, поворачиваясь к подсобке. — Я тоже об этом подумал. Что-то долго она там возится. Уж не случилось ли с ней чего?
И он зашаркал по проходу между столиками. Присядкин последовал за ним, а парень, походивший сейчас на испуганного призрака, затаился подле окна.
…Они вошли в темный коридорчик и остановились перед узкой зашарпанной дверью. Старик бесцеремонно двинул по ней кулаком.
— Эй! — позвал он. — Дамочка!..
— Что надо?! — истерично взвизгнула женщина, и за дверью зашуршало.
— Живая… слава те Господи, — пробормотал буфетчик, многозначительно поглядывая на Присядкина. — А я-то думал, что и она тоже…
Присядкин стоял перед дверью, как истукан, силясь сообразить, что имел в виду старик.
— Что — ТОЖЕ? — промямлил он.
Старик неопределенно хмыкнул.
— Да она ведь с головы до ног МОКРАЯ была. Как кур-риц-ца! А вода-то ведь — РАСТВОРЯЕТ!
И он снова стукнул в дверь:
— Эй, дамочка! С вами там все в порядке? Помощь не требуется?
— ДА ПОЙДИТЕ ВСЕ К ЧЕРТУ! — снова раздалось из-за двери. И вслед за тем — звуки, похожие на бабские рыдания.
Старик ухмыльнулся.
— Я знаю, чего это она так. Это она из-за шмуток своих убивается, — пояснил он. — Хар-рош-шие шмутки на ней были…
И он принялся было перечислять все эти шмутки, но Присядкин его не слышал. Он снова вспомнил падающий «кукурузник», и внутренности его тронулись противным холодком от предчувствия надвигающейся смерти.
ЧТО ПРОИСХОДИТ?
ЧЕГО ОЖИДАТЬ ДАЛЬШЕ?
С улицы донесся приглушенный дождем звук работающего мотора. Старик мгновенно замолк и вытянул шею, прислушиваясь, а затем выглянул в зал. Сквозь непрозрачную завесу дождя в окне угадывались смутные очертания длинного, как барак, автофургона. Послышался грохот захлопывающейся дверцы, громкие ругательства, и через несколько секунд в кафе, брызгая дождевой водой, ворвался водитель. Одежды на нем почти не было, и выглядел он так страшно, что парень, стоявший до того у самой двери, бросился прочь, и, чуть не опрокинув ближайший столик, застыл за ним в напряженной позе затравленной антилопы.
— Э-э, брат! — причмокнул буфетчик невозмутимо, разглядывая гостя. Экак тебя разделало!
У новоприбывшего глаза были готовы выскочить из орбит — так он был напуган. Он остановился на пороге, словно затаившийся диверсант, и ошарашено разглядывал сам себя. С его костлявого и неестественно белого тела клочьями сползали и даже стекали остатки одежды, превращаясь в какой-то неимоверно грязный и липкий студень.
— Помогите… — прохрипел он нечленораздельно. — ПОМОГИТЕ!