| — А знаете ли вы племянницу мисс Бейтс? |
| That is, I know you must have seen her a hundred times—but are you acquainted?" | То есть видели вы ее, должно быть, сто раз, это понятно, — но знакомы ли вы с ней? |
| "Oh! yes; we are always forced to be acquainted whenever she comes to Highbury. | — О да!Нам с нею волей-неволей приходится поддерживать знакомство всякий раз, когда она приезжает в Хайбери. |
| By the bye, that is almost enough to put one out of conceit with a niece. | Вот, кстати, пример, способный отбить охоту слишком пылко восторгаться племянницами. |
| Heaven forbid! at least, that I should ever bore people half so much about all the Knightleys together, as she does about Jane Fairfax. | Чтобы я, во всяком случае, имея целый выводок юных Найтли, так докучала людям, как она со своею Джейн Фэрфакс? |
| One is sick of the very name of Jane Fairfax. | Боже сохрани!При одном имени Джейн Фэрфакс уж берет скука. |
| Every letter from her is read forty times over; her compliments to all friends go round and round again; and if she does but send her aunt the pattern of a stomacher, or knit a pair of garters for her grandmother, one hears of nothing else for a month. | Каждое письмо ее надобно непременно прочесть всем сорок раз, без конца передавать поклоны всем друзьям — а уж если она удосужится хотя бы прислать своей тетушке фасон корсажа или свяжет для бабушки подвязки, то разговоров хватит на целый месяц. |
| I wish Jane Fairfax very well; but she tires me to death." | Я желаю Джейн Фэрфакс всяческих благ, но слушать о ней мне надоело до смерти. |
| They were now approaching the cottage, and all idle topics were superseded. | Они уже подходили к лачуге, и на этом досужая их беседа оборвалась. |
| Emma was very compassionate; and the distresses of the poor were as sure of relief from her personal attention and kindness, her counsel and her patience, as from her purse. | Несчастья бедняков всегда внушали Эмме глубокое сострадание, она почитала своим долгом облегчать их как личным вниманием и советами, добротою и терпеливостью, так и щедрыми даяниями. |
| She understood their ways, could allow for their ignorance and their temptations, had no romantic expectations of extraordinary virtue from those for whom education had done so little; entered into their troubles with ready sympathy, and always gave her assistance with as much intelligence as good-will. | Она знала их нравы, многое им прощала за их невежество и за искушения, коим их подвергает судьба, — не тешила себя романтическою надеждой встретить необычайные добродетели у тех, кому столь мало дано было вкусить от просвещения; с живым участием вникала в их невзгоды и оказывала им помощь столь же охотно, сколь и умело. |