Наши корабли привычно потерлись щитами об атмосферу — огромные баки под эффективный, но такой объемный и холодолюбивый водород давно сброшены, трудно и рискованно хранить его все два с половиной года. Марсианского года, ну а домой на вонючем аммиаке уйдут. Американцы тормознули моторами, подрулили к точке рандеву. Шесть кораблей крутились вокруг булыжника-Фобоса. Мягко, благо мизерная гравитация позволяла, посадили пустые бочки "Ядерных шаттлов" и, после разгрузки, иглы наших грузовиков в центр кратера Стикни. Если вдруг случится с кем беда — четыре реактора обогреют, а два резервных жилых отсека спасут. Мы например, при отказе двух третей моторов корабля сможем дотянуть до этой базы — ну, по расчетам, проверять которые как–то не охота…
— Две минуты, все системы в норме.
Спускачи с грузом сели в двух отстоящих друг от друга на тысячи километров точках, по сигналам маяков марсоходов. Следом пошли люди. Повтыкали, как положено флаги, собрали из севших рядышком модулей поезда на колесиках. Прицепом зацепили транспортно–пусковые контейнеры, в которых спали, до поры до времени взлетные корабли. И началось Путешествие! Великое, по просторам чужого мира. Пройдя полторы тысячи километров за год пути встретились поезда первопроходцев, дальше вместе будут колесить еще полтора года, до открытия окна. эх, вроде все опасные случаи постарались предусмотреть, но… Товарищ Голованов стал первым марсианским журналистом, репортажами в газетах зачитывался весь мир. Вот и захотели ребята запечатлить себя для истории, мля! Да уж, мы тоже хороши — прыгали по скалам, пока (уточнить, точней выбрать ФИО) не навернулся. Пусть и низкая на уменьшающейся в иллюминаторе планете гравитация — но шлем треснул. Хорошо, что недалеко от корабля ЧП случилось, успели забраться в шлюз до опустошения кислородного баллона.
— Стержни опущены, пятнадцать, четырнадцать…
Так, пора за работу — привычно застучал пальцами по кнопкам.
— Температура в норме, реактор стабилен, подача рабочего тела прекращена.
Вот и показалась в черной бездне приветливо помигивающая солнечными бликами искорка корабля. Еще раз все проверив, нажал клавишу "ИСП".
— Коррекция траектории через пять, четыре, три…
Ядерный мотор штука хорошая — но требует постоянного внимания, его не отключишь как обычный химический. Раскаленные, хитро закрученные урановые стержни после остановки реакции нужно охладить — что дает хаотичный, слабенький, но сбивающий расчетную траекторию импульс тяги. Вот на несколько секунд включились маневровые движки, выплюнули в пустоту десяток килограмм обычной горючки. Импульс фиксации орбиты дадут чуть позже — число запусков маршевого двигателя "паровоза" тоже имеет свой предел. И все увеличивалась в курсовом иллюминаторе искорка нашего "мазершипа", на полу, в посадочных окошках было видно краешек Весты. До свидания, маленькая планетка с именем древней богини. Люди к тебе вернутся, обещаю! Я, лично, уже никогда — возраст… В дальние, многолетние полеты уходят пожилые, уже имеющие своих детей, космонавты. Молодежь пусть пока резвится на низкой орбите, под защитой нашей Матери. Вот и мы, блудные дети, через полтора года вернемся домой. Два дня еще покрутимся тут, и в путь. Прощай, красивая планета…