– Из жадности, – усмехнулся Монтроз. – Уголовные дела – это скорее личная практика, а я хотел крупную контору – вот и пришлось изменить специальность. Другая работа и совсем другие деньги. А вы, тье Уинни, в какой области собираетесь работать.
Не то чтобы вопрос застал врасплох – она, конечно, часто думала об этом, да и другие студенты обсуждали… Но сама Маред еще не решила, и потому сейчас пожала плечами, слегка смутившись.
– Я еще не знаю. Мне говорили, что уголовная практика подходит женщине гораздо меньше, чем коммерческая. Там очень много… специфики…
– Полагаю, дело в том, что там много людей, – уронил Монтроз. – С документами вам проще, верно?
– Да, ваша светлость, – признала Маред. – А что у вас за дело, можно узнать?
– Убийство. Официант в клубе. У «Корсара» договор на юридическое обслуживание этого заведения. Я, признаться, вообще думал, что для клуба все обойдется, но одному из работников все же предъявили обвинение.
Он положил в рот кусок мяса, прожевал и снова улыбнулся, хищно блеснув глазами. А Маред подумалось, что напрасно лэрд ушел из уголовной практики, если одна мысль о защите обвиняемого делает его таким счастливым. Впрочем, может, он и коммерческим правом занимается с таким же азартом?
– А он виноват? – с неподдельным интересом спросила экономка.
– Нет, конечно!
В серебристых глазах Монтроза отражались искры от хрустальной люстры над столом, а казалось, что искрятся сами глаза.
– Мои клиенты виновны не бывают!
Он усмехнулся, слегка откинувшись на спинку стула, и продолжил, крутя в пальцах вилку:
– Уверен, он действительно влез в это дело по неосторожности. Но доблестным стражам правопорядка, как обычно, хочется побыстрее найти виновного и отрапортовать о раскрытии преступления. Нет, ну ничего же не меняется. Никогда и ничего у них не меняется!
– Совсем как в деле братьев Турсон, – с преувеличенно серьезным лицом подсказала экономка.
– Это провокация! – наигранно возмутился Монтроз и повернулся к Маред. – Тье Уинни, вы читали об этом деле? Прошлый век, дело братьев Турсон. Защитником был Карстер.
Выпрямившись на стуле, Маред лихорадочно вспоминала, но в голове было пусто. Хотя фамилии знакомые… Безусловно знакомые! Монтроз смотрел выжидающе, Эвелин – с веселым любопытством, словно знала что-то, неизвестное Маред, что вот-вот начнется.
– Я только слышала об этом адвокате, – призналась Маред. – Нам рассказывали на риторике… Но дело…
– А дело было замеча-а-ательное, – протянул Монтроз с искренним восхищением. – Ах, какое было дело! Тье Эвелин, вы же меня простите?