Горничная ей и вправду понадобилась. Во-первых, разумеется, чтобы правильно затянуть корсет. Во-вторых, помочь с платьем, надевать которое оказалось куда сложнее, чем студенческую форму. Впрочем, все эти неудобства ничего не стоили по сравнению с тем, что Маред видела в зеркале.
И к ужину она почти успела. Монтроз был в столовой, но за стол еще не сел, стоял рядом, рассеянно поглаживая пальцем край хрустальной вазы с подаренными розами Обернулся к Маред, одарив ее долгим взглядом, и сообщил:
– Великолепно, тье Уинни.
– Благодарю.
Маред слегка склонила голову и подошла к небольшому, уже накрытому столу, где ей немедленно отодвинули стул. И тут в дверях появилась экономка. Неизменный передник тье Эвелин сняла, и вместо обычного темного платья на ней было такое же наглухо закрытое, но из светло-кремового атласа. В прическе тоже что-то изменилось, хоть Маред и не смогла бы объяснить, что именно, а в ушах поблескивали жемчужные серьги. На глазах у пораженной Маред экономка села за стол, а после этого, как и положено, сел сам Монтроз
– Традиция, – улыбнулась тье Эвелин в ответ на молчаливый изумленный взгляд Маред. – Его светлость всегда начинает новое дело вот так.
– На удачу, – с бархатной ленцой в голосе подтвердил Монтроз, но сквозило под этим бархатом что-то еще, жесткое. – Как дело начать – так оно обычно и заканчивается.
Он махнул рукой вышколенному лакею, который немедленно откупорил бутылку шампанского и разлил по бокалам.
– И как часто у вас бывают дела? – слегка растерянно спросила Маред.
– Уголовные – редко. А другие отмечать заранее нет смысла. Кураж не тот, – вздохнул лэрд.
– Почему? И вы… уголовные дела тоже ведете? Я полагала, ваша контора подобным не занимается!
Выпалив это на одном дыхании, Маред смешалась, ожидая, что ее одернут, но Монтроз лишь улыбнулся.
– Контора не занимается, но я иногда беру. В частном порядке. Я ведь начинал как адвокат по уголовным делам.
Чокаться из-за размеров стола было невозможно, так что Маред просто скопировала жест Монтроза и тье Эвелин, поднявших бокалы.
– За успешное окончание, ваша светлость, – улыбнулась экономка, показавшись моложе, чем обычно.
Ей вообще очень шла улыбка, только вот улыбалась почтенная тье, как и положено женщине ее профессии, редко. Но, видимо, на такие праздничные ужины обычные правила поведения не распространялись.
– За успех, – ответил улыбкой Монтроз.
И Маред осенило, что, может, это и не злость вовсе, а азарт человека, вернувшегося к любимой работе.
– Почему же вы ушли в коммерческое право? – осторожно поинтересовалась она.