— Какие люди, — раздался голос, когда они втроем зашли внутрь. — А я думал, вы уже сбежали.
— Шуд! — зарычал Грассхоппер. — Мы, в отличие от подобных тебе, не сбегаем, оставляя товарищей на погибель.
— Товарищей? Каких товарищей? Всех Охотников, что были со мной, вы перебили, оставались лишь Тени да одержимые, как вы их называете. У меня нет от них абсолютной защиты, в отличие от Жнеца, и мне не хотелось бы оказаться разорванным ими на куски.
— А как насчет меня? Тебе хотелось бы быть разорванным мной? — снова прорычал Грасс и двинулся на Шуда с ножами. — Не вмешивайтесь, — кинул он через плечо Бертону и Хелин.
Шуд тоже достал свое оружие. Это были небольшие — меньше, чем у Грасса — ножи, похожие на клинки самого Охотника, но без выгнутых лезвий, а загнутые полукругом, словно когти какой-нибудь хищной птицы. Бертон много раз видел такие, но все время забывал их название.
— Керамбиты, — сказала вслух Хелин, держа Шуда на мушке автомата, однако обзор ей перегораживал раскуроченный Бобби крест. — У него нет ни шанса против грассовых кукри.
Насколько понял Бертон, Хелин никогда не хотела становиться Охотником, но при этом довольно неплохо разбиралась в холодном оружие, в том числе и во владении им. У Леброна же все было иначе, его страстью были пистолеты, а ножом он и картошку не мог нормально почистить, ни разу не порезавшись.
Но как бы хорошо она не разбиралась в клинках, он сильно сомневался, что она так же умело способна с ними обращаться.
Первым напал Грасс. Он нанес самый очевидный удар — сверху вниз, и можно было подумать, что такой удар нанесет и ничего не смыслящий новичок, но даже невооруженным взглядом непрофессионала можно было разглядеть отточенность движений. Грасс высокий и худой, а руки его длинные, из-за чего удары получаются хлесткими, словно он бьет плетьми с острыми ножами на конце. Большое оружие ему бы точно не пошло.
Шуд же наоборот, на голову ниже и телосложение имел более плотное, однако верткости ему было не занимать. Каждый удар Грасса проходил мимо, словно противник уклонялся в последнюю секунду, а может, сам нападающий всякий раз промахивался на миллиметр.
Короткие клинки так и мелькали в воздухе, словно порхающие металлические бабочки: золотистые у Грасса и серебристые у Шуда.
Не прошло и минуты, как Бертон заметил, что Грасс явно уступает. Его дыхание участилось, а движения сделались медленнее, Шуд, до этого лишь уклонявшийся и отводящий удары, Бертон не видел как, но успел нанести первые удары. Кровь капала из-под разрезанного рукава Грасса, заливая ладони, отчего те, наверняка, делались скользкими.