«Очень смешно». – Я был зол, так как знал, что Келлер еще долго будет над этим потешаться.
«А вот тут, Володя, я с тобой не согласен. – Он перешел на деловой тон, но все равно в интонациях был едва сдерживаемый смех. – Тебе не нужно ни схваток, ни порезов, а только обычный секс с большим количеством претенденток».
«Как ты себе это представляешь?» – зло поинтересовался я. Совсем не так я себе представлял диверсионную деятельность в стане врага.
«Предоставь это мне, – отозвался он. – Я теперь контролирую твою суженую и позабочусь, чтобы о твоем „достоинстве“ узнало как можно больше особей… А дальше уж ты меня не подведи».
«Не нравится мне все это», – проворчал я, хотя понимал, что у плана Келлера есть одно огромное преимущество – зараженные клаксонки могут спариваться дальше с другими особями без моего участия и с тем же успехом заражать всех. Действительно, возникали стойкие ассоциации со СПИДом.
«Если начнешь вызывать на поединки всех подряд, то будет слишком подозрительно, – продолжил искуситель, – а моим методом можно провести всего одну дуэль с другим Домом, и дальше заражение пойдет естественным путем».
«Мне кажется, я об этом еще пожалею».
Скрепя сердце я дал свое согласие на то, чтобы Келлер начал активную пиар-акцию среди женских слоев населения.
«Вот и отлично. А пока я занимаюсь умами насекомых, займись сбором сведений», – хихикая, посоветовал он.
«Без тебя знаю, – отрезал я, не приветствуя его тон, и добавил: – Но учти, нашим ни слова. Вообще никому ни слова о новом методе!»
Ответом мне был только смех проклятой железяки.
Стараясь не думать о произошедшем разговоре, я подключился к сети и стал просматривать доступную информацию. Если за мной следят, а я был уверен в этом, то моя любознательность была вполне объяснима, я долго не был дома. Основную загрузку данных я собирался делать со своего корабля. Сеть клаксонов оказалась своеобразной – никакого мусора, как в Интернете, только официальные сводки, оглашение приказов и последние новости деятельности Домов и дасторов.
«Хм, ни музыки, ни фильмов, – удивлялся я, – как они вообще отдыхают?»
Ответ дал принц. Оказалось, такого слова нет в их словаре. Самым близким по смыслу было – бессмысленное времяпрепровождение. Для всех каст работа была смыслом существования. Если особь переставала приносить пользу, ее заменяли на другую, а вот ослабшую или провинившуюся ждала либо смерть, либо работа в опасных для жизни условиях. Со всей очевидностью я понял, что те же правила касались и высшей касты, пусть ненужных особей здесь и не убивали. Жизненный устой клаксонов оказался прост – приноси пользу или умри.