— Макс?
Он не отвечает, а возвращается с бокалом белого вина и протягивает его мне.
— Я думаю, тебе будет полезно. Ты немного нервничаешь, — говорит он, все так же слегка ухмыляясь. На что я смерила его взглядом, говорящим, что ничего подобного. Но бокал забираю и делаю первый глоток, затем второй. Поднимаю глаза на Максима, все так же стоящего надо мной, только теперь его лицо имеет вполне себе явное выражение. И это выражение явно читается в его глазах, слегка потемневших из — за расширившихся зрачков. Похоть. Желание. Я медленно сглатываю, и снова прошу его:
— Пожалуйста, сядь, не очень удобно разговаривать, когда над тобой вот так возвышаются.
Максим садится, вальяжно закидывая ногу на ногу, и кладет руку на спинку дивана, кивает головой:
— Так лучше?
— Намного, — делаю еще глоток. И чтобы еще потянуть время, пытаясь свои мысли сложить в нужный мне порядок, окидываю взглядом комнату. Многие вещи здесь передвинуты, а мольберты теперь девственно чисты. И только несколько перевернутых холстов все так же стоят лицом к стене.
— Так что там в-третьих, насчет границ? — напоминает мне Максим.
— Да, границы, — я снова поворачиваюсь к нему лицом и уже жалею, что решила говорить с ним вот так, глядя в его бездонные голубые глаза. Все, что мне сейчас хочется, это наброситься на него, снова окунуться в пучину одних только чувств, слышать его тяжелое дыхание, ощущать жар обнаженных тел. Я снова моргаю, чтобы прийти в себя, и продолжаю. — Поскольку любые отношения должны быть взаимовыгодными, то предлагаю следующий их вариант. В смысле отношений, — снова глоток вина, я старюсь, как можно более небрежно развалиться на диване, как это сделал Максим, но у меня не сразу получается. Устроившись с горем пополам, я решаю сосредоточить все свое внимание на ножке своего бокала, который верчу между пальцев. — Наши отношения остаются строго только между нами, никто не должен знать, что между нами что-то есть, — пожалуй, это одна из самых трудных границ, которую я озвучила, и я собой даже немного горжусь. — И я действительно хочу с твоей стороны некоторую помощь.
— Ты о своем задании? — спрашивает Макс, и я решаюсь поднять на него глаза.
— И да и нет.
— Неужели оно такое сложное? — удивляется он.
— Сложное оно для меня.
— Показывай, — махнув рукой, говорит Максим.
Я иду за сумкой и достаю листы с набросками задания. Протянув ему их, усаживаюсь снова рядом. Он хмуро рассматривает мои попытки выведения медуз из недр воды в небо и непонимающе смотрит на меня:
— У тебя проблемы с ассоциациями?
— Нет, проблем нет, — я замялась, перебирая в голове идеи, как лучше объяснить, что именно мне от него нужно. — Я только хочу, чтобы ты подсказал, в кого я могу трансформировать эту чертову медузу!