— Нам так просто обнажать свое тело, выставляя напоказ все то, что должно быть сокрыто, — продолжает он, с благоговением глядя на мое тело — А вот то, что внутри держим под семью замками. Знаешь, почему так происходит?
— Почему? — хрипло шепчу я, не совсем уверенная, что хочу знать ответ.
— Потому что все, что мы хотим, это быть свободными от своих тайн, но страх быть, непонятыми, непринятыми обществом, заставляет держать все внутри под семью замками. И именно это делает нас уязвимыми. Это сковывает наши реальные потребности, заставляя стыдиться собственных желаний и стремлений, — рука Максима медленно движется вниз к животу, и мои мышцы напрягаются, желая и одновременно прося большего.
— Ты хочешь сказать, что чем больше мы обнажаем тело…
— Тем сильнее хотим открыть миру душу, открыть свои мысли и желания, — заканчивает за меня Макс.
— Но некоторые желания могут быть такими неправильными, не все можно показывать окружающим, — тихо протестую я.
— А я не говорю, что нужно кричать на каждом углу о своем самом сокровенном, — улыбаясь, продолжает Максим, то, как он любуется моим телом, дарит мне ощущение собственной значимости. Прямо сейчас я чувствую себя красивой. — Но и скрывать нет смысла. Ты это ты. Правда всегда выходит наружу, это лишь вопрос времени. И только тебе решать, как ты будешь встречать мнение окружающих: с высоко поднятой головой или пряча ее в песок.
Он наклоняется ко мне и его губы завладевают моими, я жадно отвечаю ему в ответ, раскрывая рот, впуская его язык внутрь, который исследует меня, вкушая снова и снова, до тех пор, пока нам начинает не хватать воздуха.
— Просто не бойся мнения других, ставь себя на первое место, — его хриплый голос ласкает мои губы, а пальцы рук в болезненной близости от самого изнывающего до ласк местечка между ног, — плевать на всех, кто против тебя, будь с теми, кто за тебя.
— Но тогда появляется вероятность потерять всех, кто тебе дорог.
— Настоящих ты не потеряешь, — выдыхает он и ложится сверху, вдавливая меня своим телом в диван. Я провожу руками по его плечам, и с губ едва не срывается вопрос: ” А ты настоящий?” Но Максим уже снова захватывает в плен мои губы, и мои мысли полностью сосредотачиваются только на нем. Я раздвигаю ноги, чтобы Максим мог удобно устроиться между них, и приподнимаю бедра ему на встречу. Я так хочу его сейчас. Мои руки жадно гладят его грудь, спускаясь ниже, пока не доходят до края джинсов, чтобы расстегнуть их и добраться до его напряженной плоти. Олицетворение мужской силы и желания. Максим стонет, стоит мне лишь прикоснуться к его возбужденному члену, направляя к себе, одновременно поглаживая и дразня его.