— Любимов Герман Анатольевич, — с вопросительной интонацией читаю я и поднимаю на него смеющиеся глаза.
— Ага, во всем своем великолепии, — триумфально произносит он.
— О, и день рождения у тебя теперь в другой день…Здорово, терпеть не могу твой прошлый день рождения, — бурчу я, отдавая ему документ и возвращаюсь к мягкому теплому ковру. Мне нужно несколько минут на обдумывание всей ситуации.
— Чертенок, — через несколько минут подсаживается он рядом, кладя голову мне на плечо.
— Я так люблю тебя, — вздыхает он и целует меня под мочкой уха. Я хихикаю, от щекотки и встав отхожу немного от него.
— Почему ты так долго молчал? Ни звонка ни весточки от тебя? Почему не дал о себе знать? — привожу последний мучающий меня аргумент «против» нас.
Рома поднимается следом и становится рядом, опираясь плечом о поверхность стены.
— Не хотел спешить, боялся все испортить. Мы уже один раз с тобой поторопились, приняли решение на эмоциях, и вот что вышло, — заламывая руки говорит он.
— Мне нужно было подготовится основательно. Подкопить денег, чтобы не влачить жалкое существование. Чтобы мы с легкостью могли открыть свое дело. Да и внимание отца нужно было усыпить. Нужно было чтобы у него ни одного сомнения не возникло, что его спившийся и опустившийся вконец неудачник сын позорно погиб в своей машине, будучи в сильнейшем алкогольном опьянении, — грустно усмехается он.
— Спасибо матери, если бы не она, я не смог все это в одиночку провернуть. Практически все свои сбережения она отдала нам.
— Да, она тебя очень любит…как впрочем и любая мать своего дитя, — обдумывая полученную информацию тихим голосом поизношу я.
— Она и тебя теперь любит, Оксан, — улыбается он и подходит ко мне. Но есть у меня еще один вопросик.
— А вдруг бы я к этому времени другого себе нашла? — издевательски изгибаю бровь, сложив перед собой руки.
— Неужели ты думаешь, что я пустил бы такой вопрос на самотек? — хитро улыбается он, а я подозрительно прищуриваюсь, вспоминая так неожиданно пропавшего ухажера (друга Катюхи), который не пришел на назначенную встречу. Поняв чьих это рук дело, укоризненно качаю головой. На что, Ромка невинно пожимает плечами со словами:
— Издержки прошлой работы.
Несколько минут мы молча смотрим друг другу в глаза. Не знаю, что он видит в моих, но смотря в его я понимаю одно: Он мой.
Рома подходит ко мне близко-близко, не отрываясь смотрит долгим, темным взглядом. Медленным, несмелым движением пальцев стягивает лямку сарафана с плеча, словно опасаясь, что я откажу, остановлю. Немного подаюсь вперед, давая зеленый свет и он уже более уверенно дотрагивается до оголенной груди, лаская ее, накрывая горячей тяжелой ладонью.