— Клэй — девичья фамилия матери. Отец не указан.
— Если до Рейеса за алиментами добрались аж из Техаса, где-то должны быть доказательства, что он отец. Что написано об отце в свидетельстве о рождении ребенка?
— «Неизвестен».
— Стремная фамилия. — Так я пыталась отыскать хоть искорку света в конце туннеля. — И почему, спрашивается, Рейес выплачивает алименты женщине, которая даже не удосужилась указать его в качестве отца ребенка?
— В том-то и дело, Чарли. Сомневаюсь, что он может быть отцом. Дэмиену пять лет.
От облегчения я так и расплылась на стуле.
— Пять лет и девять месяцев назад Рейес сидел в тюрьме.
— Вот именно. Я не утверждаю, что подобное невозможно, но очень маловероятно, что, сидя в тюрьме, он мог обзавестись ребенком. В Санта-Фе разрешены супружеские свидания? А если и так, разве не нужно для этого состоять в официальном браке?
— Не знаю, зато знаю, кому можно позвонить, чтобы все выяснить. Но опять же, правила, которые действуют для обычных людей, неприменимы для моего мужа.
— Согласна, но мне хочется думать, что в темном царстве все-таки есть луч света, — сочувственно проговорила Куки.
— Да я всеми конечностями за лучи, — сказала я, рассеянно поглаживая божественное стекло в кармане. — Хлебом не корми, только дай обгореть и облучиться.
— Нравится мне, как ты во всем видишь что-то хорошее.
— Есть такое дело. В общем, я свистну, как только что-нибудь узнаю.
— Сразу же.
— Заметано.
Изобретатель шоколадной водки на все сто
искупил вину ублюдка, придумавшего колготки.
Кейти Грейковски[18]
Попрощавшись с Хэзер и Пари, я двинулась к Развалюхе, чтобы сделать один важный звонок. Наверняка рабочий день у Нила Госсета уже закончился. Небо потемнело, а низкие облака, до сих пор висевшие над головой, сменили красивый серый цвет на глубокий и зловещий черный. Вот бы каждый день был таким умиротворяющим! Впечатление портил разве что ледяной дождь, заливающий мои любимые развороты «Плейгерл». Зато на дорогах практически не было машин. Правда, я переживала, что придется ехать по гололеду.
И все равно Нью-Мексико я обожаю.
Слава богу, у меня был номер сотового Нила. И все благодаря находчивости Куки, которая притворилась журналисткой из какой-то газеты в Санта-Фе и сказала, будто хочет сделать о Ниле Госсете целый репортаж. Я слушала гудки, пока не включилась голосовая почта, потом нажала «отбой» и позвонила снова. И снова. И так несколько раз, пока в трубке наконец не раздался раздраженный до чертиков, резкий голос:
— Да!
— Привет, Госсет! — как можно радостнее заорала я. — Как жизнь?