Отодвинувшись, я заключила лицо Ким в ладони и поцеловала в губы.
Из глаз брызнули слезы и потекли по щекам, а я все целовала и целовала знакомое до боли лицо.
Наблюдая за мной, бог становился все подозрительнее и подозрительнее, поэтому я поспешно отошла подольше.
И вдруг до него дошло:
— Где твой свет, девочка?
— Почему? — спросила я срывающимся голосом. — Почему ты взял его сестру?
— А как еще его сломить? Он почти так же неуязвим, как и я.
— Ну конечно! — горько усмехнулась я, вытирая слезы. — Человеческая жизнь ничего для тебя не значит.
— Как для тебя ничего не значит жизнь комара.
Я кивнула, начиная понимать, как он мыслит. Ни с того ни с сего бог отобрал сахарную вату у пожилой женщины, которая проходила мимо. Та начала протестовать, и он повернулся к ней.
— Не смей! — процедила я и рванулась вперед.
Бог усмехнулся и отпустил женщину.
— Где он? Где Рейазикин? Я надеялся встретиться с ним прежде, чем это тело станет совершенно бесполезным.
— Его здесь нет. А кто ты сам? Который из братьев Узана?
Он запрокинул голову и расхохотался:
— Братья, говоришь? Мы ведь действительно братья, не правда ли?
Я нахмурилась. Разве существует более удобный способ получить ответы, которые мне нужны, чем спросить напрямую?
— Не понимаю.
— Что, по-твоему, такое Узан?
— Твой родной мир.
Казалось, мои слова поставили его в тупик.
— Я был впечатлен тем, что ты узнала свое божественное имя, Эль-Рин.
— Было дело.
Он засунул очередной кусок ваты в рот Ким. Язвы открылись, и по подбородку потекла кровь. С трудом, но я все-таки не позволила своей нижней губе задрожать и выдать мои чувства.
— Тогда как ты можешь не знать… Ну разумеется! Иегова! Пронырливый он тип, согласна?
— И опять не догоняю, о чем речь.
— Узан, дорогая моя, — это тюрьма. Там не рождаются. Туда ссылают.
— Ч-что? Тюрьма?
— Рейазикин, Эйдолон и я были узниками. Все полагали, что сбежать оттуда невозможно. Мы с Эйдолоном веками гнили в тюрьме, как гниет теперь это тело. Пока…
Глаза Ким сверкнули.
— Пока — что?
— Пока к нам не прислали Рейазикина. Юного, непокорного и абсолютно гениального.
Ну да, все это можно смело сказать о Рейесе.
— Видишь ли, Эль-Рин-Алитхиа, в этом и заключается вся ирония моей истории. Рейазикина в Узан отправила ты.
— Чего?!
Он лгал. Не могла я так поступить.
— Ты воистину не представляешь, кто он такой. Какое беспрецедентное расточительство, что ты полюбила того, кого сама отправила гнить в зловонии и разрухе! В агонии, которую создали семь изначальных богов Эвутваны — твоего родного мира.
— Никуда я его не отправляла. Я его даже не знала.