— Присматривай, Чет, — попросил Берни. — Не хочу, чтобы эта чертова штуковина угодила вниз.
Но она все-таки угодила — и я ничего не мог поделать. Валун совершил лишний оборот и замер на обрыве, как мяч на краю лунки, и это напомнило мне об одном приключении, которому я, наверное, был виной… Постойте, о чем это мы? Ах да — валун сделал лишний оборот, оказался на обрыве, а затем… Вниз, вниз — он стукался и отскакивал от скалы, пока вдали не поднялось едва заметное облачко пыли. Мы перевесились через край и смотрели, как ветер относит его в сторону.
— Здесь очень сильно ощущается прошлое, — заметил напарник. — Словно вся гора населена привидениями.
Привидениями? Ой-ой! Это очень плохо. Что-то вроде Хэллоуина, когда на улицы высыпают самые худшие из людей? Я стал быстро озираться, но не увидел никаких привидений: мы были на обрыве одни — я и Берни. Он потрепал меня по холке.
Мы снова прыгнули в машину, я — буквально, он все-таки открыл дверцу, хотя я знаю, что Берни способен через нее перескочить: видел, как он это делает, когда рядом находится Сьюзи. И опять покатили по горке. Дорога вела нас все выше и выше по склону, а внизу, под нами, мерцала пустыня. Интересно, птицы постоянно видят мир таким, как я сейчас? Если да, то почему у них всегда злое выражение глаз? Воздух прозрачный и чистый. Они и этого не ценят? А мы вот с Берни оценили. Я положил лапу ему на колено. Машина внезапно вильнула в сторону обрыва.
— Чет, что с тобой? — спросил он и, резко повернув руль, вернул «порше» на дорогу.
Со мной ничего. Все в порядке. Я выпрямился и сел, как истинный профессионал на работе.
Мы объехали вокруг горы и оказались на противоположной стороне. Впереди раскинулась огромная равнина. Она тянулась вдаль, на ней стояли небольшие города, их соединяли черные узкие ниточки шоссе, солнце ярко отражалось от блестящих предметов. Следуя дороге, мы миновали каменный пласт и нырнули в узкий каньон, где стены поднимались с обеих сторон и все больше смыкались друг с другом.
— Ущелье, — бросил Берни.
До этого я успел дважды побывать в ущельях. В первый раз — когда мы отправились в поход и Берни играл у костра на гавайской гитаре, а во второй раз было много стрельбы.
Хотя, может быть, это было в тот же самый раз.
Дорога вывела из каньона к деревне, такой же красноватой, как окружающая местность. Неподалеку виднелась рощица низкорослых деревьев, и царила полная тишина. Когда мы приблизились, я понял, что деревня заброшена: дома стояли без крыш, стены рассыпались. Самая высокая руина, видимо, некогда служила сторожевой башней. Она приютилась рядом с деревьями, в том месте, где дорога сужалась до ширины тропинки и уходила за деревней вверх по крутому склону.