Дайнека посмотрела в иллюминатор. Теперь за стеклом клубились белые облака.
– Слышите музыку? – спросила Франческа.
– Песню? – Дайнека прислушалась к тихой мелодии, которая звучала в динамиках.
– Это – Луиджи Тенко[7].
– Никогда о нем не слышала.
– Неудивительно. Он умер в шестьдесят седьмом в Сан-Ремо. В ночь с двадцать шестого на двадцать седьмое января.
– Откуда вы знаете?
– Мы жили в одной гостинице, и я видела, как выносили его тело.
– Покончил собой? – предположила Дайнека.
– Застрелился после того, как не прошел в финал песенного фестиваля Сан-Ремо. Его исключили из состава участников. Я находилась в зале, когда он пел свою песню «Ciao, amore, ciao!»[8]. Мы были ровесниками, и я в те времена была влюблена.
– В него?
– Нет! Конечно же нет!
– История любви была грустной?
Франческа с интересом повернулась к Дайнеке:
– Откуда вы знаете?
– Догадалась.
– Я не решилась уйти от мужа, и мы остались друзьями.
– Боже мой, как это грустно!
Прислушавшись, Франческа сказала:
– До сих пор, когда слышу эту песню, кто бы ее ни пел, на глазах выступают слезы. – Она протянула пустой бокал, но, заметив, что Клодия уснула в своем кресле, поставила его на стол и обратилась к Дайнеке: – Давно хотела спросить…
– О чем?
– Той ночью вы передумали, сначала отказались уступить номер, а потом согласились. Почему?
Дайнека соврала:
– Я узнала вас. Мы виделись в кафе у Татьяны.
– Неправда. – Франческа улыбнулась. – Вы пожалели меня. Из чего следует, что вы – хороший человек. Я правильно сделала, что пошла к вам сама, а не отправила Клодию. К тому же портье был таким тюфяком, что без меня бы ничего не решил. – Проговорив последнюю фразу, она закрыла глаза, откинула голову и мирно захрапела.
Дайнека поудобнее устроилась в кресле и через несколько минут тоже уснула.
Господь услышал ее молитвы – ей приснился Джамиль. Она явственно ощущала его запах, вкус его губ и нежность объятий. Дайнека была счастлива – пусть недолго, пусть даже во сне. Она любила Джамиля так сильно, как никогда прежде. И верила, что символ их любви – сапфировое сердце – однажды приведет к ней любимого.
Не открывая глаз, она прошептала:
– Теперь мяч на твоей стороне…
Дайнека проснулась оттого, что кто-то по-итальянски сказал:
– Мы приземлились в Палермо!
И на этот раз все повторилось, в аэропорту Палермо Дайнеке показалось, что она увидела знакомую женщину: та же фигура, легкий шаг и взгляд выразительных глаз. Мелькнув в толпе, женщина быстро исчезла.
Поискав ее глазами, Дайнека взгрустнула. Серафима Качалина, скромная жительница российской глубинки, с которой она познакомилась в Венеции три года назад, на деле оказалась международной преступницей по прозвищу Надя Коккодрилла