Я возвращаюсь со своим трофеем и показываю его своей озябшей паре.
Она морщит нос и в замешательстве смотрит на меня.
– Тебе не знакомы покрытые перьями звери, не так ли? – говорю я, усмехаясь. Я кладу добычу на холодный камень, на котором сидит Шжжеорши, и замечаю, что она отодвигается назад. – Он мертв, сладкий резонанс. Видишь, я оставил тебе лучшие кусочки, – я раскрываю разрез на животе животного и демонстрирую сердце и печень. Они все еще теплые, хотя в такую погоду быстро охлаждаются и не будут уже такими вкусными. – Только избегай перьев в шкуре. Скоро мы найдем тебе что-то более теплое, во что облачиться. В этом районе живут пушистые звери, из которых также можно приготовить вкусную еду.
Шжжеорши удивленно смотрит на добычу, а потом, указывая на нее, говорит:
– Ыевспецтмитевеет тхет?
Разве эта не обычная для нее еда? Она ведь ела заготовленную закуску. Я вытаскиваю сердце и подношу к ее губам.
– Вот. Попробуй.
От той поспешности, с которой она отодвинулась назад, Шжжеорши чуть не сваливается с валуна.
- Охмигодфкно! – говорит она.
Мгновение спустя она указывает на капающее лакомство, которое я держу между своих пальцев.
– Фцкинкууктхтсхит!
Я наклоняю голову к ней.
– В чем дело? О чем ты говоришь?
Она протягивает руки, как делала это у костра, а потом снова указывает на еду.
– Фииир, – она говорит мне. – Куукхит.
На этот раз я кривлю губы.
– Ты что, хочешь сжечь еду? Ты не понимаешь, что это такое? – я закидываю сердце в свой рот и жую, чтобы продемонстрировать ей. Приятная на вкус кровь расплывается на моем языке, теплая и сладкая.
Ее лицо сморщивается, и Шжжеорши давиться. Она поднимает руку и жестикулирует мне, чтобы я его убрал.
– Хмигод. Грсс.
– Ешь, – строго говорю ей. Она слишком слаба, чтобы привередничать в отношении еды. – Я сожгу его для тебя позже, если хочешь, но сейчас ты должна поесть, – я отрезаю еще один кусочек от бока зверя и вручаю ей мясо. Я вынуждаю ее маленькие пальцы сомкнуться вокруг него, не обращая внимания на то, что она снова издает тот рвотный звук. – Поешь, чтобы у тебя были силы на весь остаток дня.
Она качает головой.
Я откусываю и показываю ей, а затем настаиваю, чтобы она тоже поела. У нее в животе бурчит, а на ее лице отражается страдальческий вид.
– Хопсликесуши, – Шжжеорши меняется лицом, а затем откусывает, все это время гримасничая.
Я доволен. А она нет, однако я хотя бы кормлю ее. Что ж, ей не нравятся вкусные органы. Я съедаю их, игнорируя ее страдальческие странные звуки, потому что хороший охотник никогда не разбрасывается мясом. Я вырезаю более вкусные лакомые кусочки и кормлю ими ее, а она все время возражает, но, по крайней мере, ее живот наполняется. Она выпивает всю мою воду, а затем жестом показывает, что она все еще хочет пить.