– Кррдвн овртчр. Вир трйнтев слп!
Джорджи лишь прячет лицо у моей груди.
Я отношу ее настолько далеко от других, насколько это возможно. Туда, где за пределами пламени от костра они не смогут увидеть уж очень много. Я укладываю Джорджи на бок поближе к стене, прикрыв ее своим телом. Затем накрываю нас обоих шкурой и прижимаю мою пару к себе.
Мой кхай поет и мурлычет. Он стремится к большему соединению наших тел, и я страстно желаю это сделать.
Джорджи подворачивает свое маленькое тело ко мне, ее холодные руки двигаются под мою одежду, чтобы прижаться к моей голой коже.
– Соврм, – бормочет она. – Соврм.
Мой кхай в груди грохочет, когда она трется об меня. Ее глаза закрыты, и я не уверен, понимает ли она, как сильно соблазняет меня. Мой член встает в ответ на ее вялые прикосновения, но Джорджи больше не двигается. Что ж, в таком случае мне нужно заставить ее осознать, в чем я нуждаюсь.
Поэтому я ласкаю ее шею и отклоняю ее голову назад, а затем я прижимаюсь губами к ее губам и покоряю ее язык своим.
Джорджи выпускает нежный вздох и лижет меня в ответ. Я наслаждаюсь человеческим обычаем соединения ртов и ласкаю мою пару своим языком. Это не то, о чем я раньше догадывался, но теперь, после того, как я занимаюсь этим с Джорджи, все кажется таким очевидным и правильным. Я люблю пробовать на вкус ее всю. Почему бы не ее рот? Моя рука пробирается между ее ног, но на ней одеты ее странные кожаные штаны. Я нахожу пояс ее брюк и просовываю руку в них, стремясь к ее сладкой теплоте.
Она стонет около меня, и ее рука прижимается к моей руке.
– Вэктал.
Я люблю, когда она произносит мое имя. Я издаю рык удовольствия, и мой кхай напевает в ответ. Я толкаю пальцы в ее мягкие складочки в поисках ее странного третьего соска. Я нахожу его, и она тут же задыхается и прижимается лицом к моей руке.
– Ейетнктхйр девиннит, – шепчет голос с другой стороны комнаты.
– Днлуук, – говорит другой. – Гохбктевслп.
– Eйбетеез готта мнстрдк!
На этот раз Джорджи утыкается лицом мне в грудь, и я чувствую, что она отталкивает мою руку.
– Нет, – бормочет она мне в грудь.
Нет? Когда мой кхай почти до боли пульсирует в моей груди от потребности, чтобы мы спаривались? Я шокирован. Это из-за того, что остальные не спят и могут слышать? Какое это имеет значение? Я множество раз видел и слышал спаривание других ша-кхай. Мы не застенчивый народ. Однако создается впечатление, что люди совсем не такие. Джорджи не хочет, чтобы я прикасался к ней, когда другие внимательно прислушиваются.
Я снова рычу, но убираю руку.
Она издает грустный вздох и прижимается телом поближе к моему.