Молодая женщина была отзывчива и податлива в руках Кадара, ее губы, словно песня сирены, увлекали его, манили к себе, и устоять перед ними было невозможно.
Однако у Эмбер отсутствовало кое-что важное. Опыт. Кадар не мог уложить ее в постель, не предупредив, что реальность совсем не похожа на предзакатный Стамбул в розовой дымке.
Эмбер смотрела на него, и только легкое подрагивание нижней губы выдавало ее сомнение.
– Я уже большая девочка, Кадар, – как можно увереннее проговорила она. – Я справлюсь.
Он ничего не ответил. Только поцеловал ее в нежные, как бутоны роз, губы, потому что, несмотря на твердый голос, она казалась неуверенной и ранимой. Поцеловал, едва касаясь ее губ – из опасения, что она может передумать, когда увидит. А он не хотел, чтобы она передумала.
– Тогда идем, – сказал Кадар, беря ее за руку и заводя в комнату. Он закрыл стеклянные двери, за которыми виднелось бледнеющее небо. – Я покажу тебе!
Эмбер переполняли эмоции. Она была возбуждена и в то же время не могла справиться со страхом, вызванным словами Кадара. Сердце женщины подпрыгнуло и взволнованно забилось, когда он снял пальто и повел ее в свою спальню.
Зажегся свет, и она увидела почти то, что представляла: широкая кровать с золотистым покрывалом, портьеры насыщенных цветов, турецкие ковры на полу.
Но Эмбер бросила на комнату один лишь беглый взгляд, потому что мужчина, стоявший рядом с ней, заслуживал куда большего внимания. Кадар снял туфли, и она задержала дыхание. Сердце билось как безумное.
Никогда еще перед ней не обнажался ни один мужчина. Но Кадар делал это не ради ее удовольствия. Эмбер читала в его глазах скорее вызов, чем желание, когда вслед за обувью он снял вязаный свитер, затем брюки и черные трусы.
И пусть Кадар разделся не для того, чтобы привести ее в восторг, но разве могла она остаться безучастной? Да, она размышляла о том, что такого ужасного он должен ей показать? Но эта мысль жила где-то на краю сознания. В эту минуту Эмбер была целиком поглощена самим процессом раздевания. И то, что она видела, будоражило ее кровь и ставило в тупик.
Кадар был неотразим. Широкие плечи, тонкая талия, узкие бедра. Волосы на груди треугольником сбегали к животу, образуя черный островок между ног, из которого прямо, подобно древку копья, на женщину смотрела часть его тела, подтверждающая, что он действительно находит ее привлекательной.
Эмбер сглотнула, первый раз в жизни столь откровенно разглядывая обнаженного мужчину. Она вся горела – как от желания, так и от смущения, – однако отвести взгляд в сторону было выше ее сил. И только тут она заметила то, что не сразу бросалось в глаза. Вздутие и краснота на бедре и – пересекающий его шрам.