– Может, на меня повлияла наша ночь? – дерзко спросила она.
Кадар усмехнулся и вкрадчиво произнес:
– Это следует проверить. Раз уж мы вынуждены провести немного больше времени в обществе друг друга, то все имеющиеся в нашем распоряжении ночи можем посвятить твоему раскрепощению.
По телу Эмбер пробежала сладостная дрожь предвкушения. Но позволить ему так легко одержать над ней верх?..
– С чего ты взял, что меня раскрепостил именно ты?
Кадар лениво улыбнулся:
– У тебя будет возможность доказать мне обратное сегодня ночью, если мы до этого еще не расстанемся.
И, не дожидаясь ее ответа, он достал из кармана ключ.
– Я тебя ненавижу! – вырвалось к Эмбер.
– Главное, чтобы ты не утратила свой пыл раньше времени, – невозмутимо заметил Кадар и бросил на нее лукавый взгляд.
Эмбер была готова взорваться – он ухитрился обратить ее слова против нее же самой. Пылая праведным гневом, она посмотрела на него. Ее глаза метали молнии.
Кадар лишь усмехнулся, открыл дверь и пригласил ее войти.
Откуда-то из глубины квартиры донесся стук палки по полу.
– Я здесь, – послышался мужской голос.
Эмбер вслед за Кадаром вошла в небольшую комнату. Вокруг выцветшего ковра, который, возможно, был так же стар, как его владелец, стояли несколько кресел. В одном из них сидел старик.
Обменявшись приветствиями с Кадаром, Мехмет сразу спросил, кого он с собой привел.
– Друга, – ответил по-турецки Кадар. – Я должен присмотреть за ней, пока она не присоединится к своей туристической группе. Я принес тебе финики.
Мехмет улыбнулся:
– Спасибо. Ты никогда не навещал меня с другом, Кадар.
– Она не настолько близкий друг.
– И все-таки она здесь, – медленно проговорил Мехмет. – Подойди ко мне, дочь моя, – обратился он к Эмбер.
– Он хочет тебя приветствовать, – сказал ей Кадар по-английски.
Она подошла к старику. Лицо его было испещрено морщинами, а кожа на руках, лежавших на подлокотниках, походила на иссохший пергамент. На нем был бархатный темно-бордовый халат с золотистой окантовкой, а на коленях лежало покрывало, расшитое оранжевыми и синими нитями, на кайме были вышиты стилизованные тюльпаны.
– Эмбер, – представилась он. – Эмбер Джонс.
– Мехмет, – сказал старик. – Ты англичанка? – спросил он на неплохом английском.
– Из Австралии.
– У тебя необычное имя.
– У нас в роду принято так называть женщин.
Мехмет протянул руку с крючковатыми пальцами, и Эмбер подошла ближе.
– Я хочу дотронуться до твоего лица.
Эмбер послушно опустилась на колени, и сухие пальцы Мехмета легли ей на лоб. Затем он коснулся ее волос, глаз, скул, носа, губ, подбородка.