– Что так долго? Ты не заблудился?
– Я налаживал контакт с твоим папой.
– О чем вы с ним говорили? – напряглась Маша, но Дэн только загадочно улыбнулся, взял сборник Шекспира и прочел:
Любовь – не кукла жалкая в руках,
У времени, стирающего розы
На пламенных устах и на щеках…
Маша смотрела на него как завороженная. Любимые стихи в устах любимого человека звучали просто божественно, и Машино сердце таяло от любви и счастья. А Дэн отложил книгу и читал теперь наизусть, проникновенно глядя в ее глаза:
…И не страшны ей времени угрозы.
А если я не прав, и лжет мой стих —
То нет любви и нет стихов моих!
Их губы встретились, руки сомкнулись в объятиях. Скрипнула кровать под тяжестью двух тел. В этот миг Маша была готова на что угодно, а Дэн забыл обо всем на свете – любовь, только любовь существовала для них сейчас.
И тут Дэн увидел стоящую у кровати Агнессу. Маленькая и мрачная, она приказала:
– Овладей ею. Перемани на нашу сторону.
И как он мог забыть… Нет, он не сделает этого. Он слишком любит Машу, чтобы обречь ее на такую страшную участь. И пусть она лучше считает его козлом и гадом, пусть больше не пожелает видеть – тем лучше. И пусть Марго потом делает с ним что хочет…
Он резко отстранился, переводя дух. Маша, раскрасневшаяся и счастливая, ничего не видела. Она потянулась за ним, чтобы поцеловать, но Дэн поднялся.
– Дэн, что опять случилось?!
– Мне пора домой, – он нарочито небрежно сунул руки в карманы и, буркнув что-то на прощание, ушел.
Маша села на кровати и взяла учебник, но тут же в ярости отшвырнула его прочь.
Козел! Гад! Он издевается, не иначе! Видеть его не хочу больше!
Какое-то время она предавалась гневным мыслям, пока не услышала за спиной знакомый звук. Оглянулась – так и есть. Книга снова упала на пол.
Раз-два, враг вернется,
Три-четыре, ночь придет.
Тот последним посмеется,
Кто от страха не умрет.
Сделай свой последний шаг
И запомни – в доме враг!
Детский голосок, казалось, звучал отовсюду. Маша схватила Книгу и увидела на странице знакомый плакат. Настороженная женщина прижимала к губам палец, внизу красовалась надпись «Не болтай!», а вверху – красный крест.
Спустя полчаса Маша уже вошла в холл знакомой больницы. И снова там не происходило ничего страшного. Плакат висел на месте, а у двери беседовали две медсестры, одна из которых держала в руках какие-то бумаги.
– Это анализы ревнивца? – спросила вторая.
– Да, – кивнула первая, передавая ей бумаги. – Да вот и он сидит. Пришел за анализами на отцовство. Смотри, как нервничает.
Маша проследила взглядом за ее жестами и увидела в дальнем углу холла знакомую девочку с перевязанной ручкой, сидевшую рядом с отцом. Анатолий в самом деле нервничал.