— Шишка, исходя из слова «пожалую» — нечто вроде ордена. С лягушками дело обстоит несколько сложнее. Следует учитывать историческую канву и годы жизни писателя. Вольно или невольно, но Чуковский отобразил в дарении лягушек тяжёлое наследие прошлого и такую гримасу царизма как крепостное право. Наверняка торн Басир может просветить Вас по этому поводу.
Обрадованный комплиментом Баська закивал:
— Точно-точно. «Мёртвые души». Гоголь. Николай Васильевич. Крепостных можно было покупать, продавать, дарить.
Гелла отодвинулась к самому краю стола. Надо же, какое действенное средство — вдумчивый разбор литературных произведений вплоть до крепостных лягушек.
Эльф недовольно зыркнул на Баську и снова углубился в текст.
— Так, — бормотал себе под нос конвоир, — «по лесам по полям разбежалися, тараканьих усов испугалися»… применимо к Потапченко. Вполне. Всё ясно. Несчастный мальчик. Мне бы кто на ночь такое прочитал… Ужас. «Эй быки и носороги, выходите из берлоги»… дичь какая-то. Берлога быка… М-да, — Нальдо с сомнением покосился на Талика, — я бы и спросил, что делали в берлогах быки и носороги, но раз уж раков на собаке пропустили, не стану спрашивать. А то ещё образ минотавра приплетёте, добрейший критик. «Но быки и носороги отвечают из берлоги…», — остроухий несколько раз сморгнул в недоумении. — Вместительная берлога, однако. Нет, это невероятно! — Эльф стукнул кулаком по столу, прочитав очередной абзац: — «А он между ними похаживает, золоченое брюхо поглаживает: „Принесите-ка мне, звери, ваших детушек, я сегодня их за ужином скушаю!“»
— Коллективное бессознательное, — успел опередить конвоира Талик. — Образы поедания хищниками…
— Детей! — Перебил эльф. — Понял-понял. Тяжкое наследие пещерного периода в жизни человеческого общества. Ну и жуть, — продолжил критиковать эльф дедушку Корнея, — «Да и какая же мать согласится отдать своего дорогого ребёнка — медвежонка, волчонка, слоненка, — чтобы несытое чучело бедную крошку замучило!» Чучело… мучило… а потом ело… несытое чучело… — Нальдо совсем выпал из образа доброго дяди-мозгоправа.
— Маркиз де Сад, — простонал Баська.
— Читал?! — Эльф даже прихватил подчинённого за шиворот. По багровой физиономии Баськи и без слов было ясно, что де Сада гномыш всё-таки читал. Остроухий потряс планшеткой. — И Чуковский наверняка читал! Дочитался… «А слониха-щеголиха так отплясывает лихо, что румяная луна в небе задрожала и на бедного слона кубарем упала. Вот была потом забота — за луной нырять в болото и гвоздями к небесам приколачивать!» Виталий, неужели Вы и впрямь не видите, что тут на каждом слове по автору ментальная коррекция плачет! Я задам последний вопрос: почему луна — румяная!?