А потом за огнем гримуара я заметила руки Ната. Руки, что провели меня через Яму воронов. Руки, что спасли меня. Руки, что привели меня в чувство, дали силы…
В голове прояснилось.
Нат не ненавидел меня.
Гримуар врал, чтобы спасти себя. Пока голова была ясной, я должна была попытаться покончить с этим тем способом, который я знала.
«Уничтожь меня, и погибнет твой камень, - прошипел гримуар. – Ты больше не будешь в безопасности».
Я не могла дышать. Это правда? Возможно. Но гримуар пытался скрыть от меня еще одно: не за всю безопасность нужно держаться.
Не медля больше, я запела.
Я словно бросилась в глубины океана. Я цеплялась за ноты, следовала холодной темной нити магии. Пока я пела, я чувствовала белый жар сопротивляющегося гримуара.
«Не разрушай меня. Не разрушай нас обоих».
Песня забирала у меня все – надежды, силы, всю меня. Вместе со страхом и отчаянием я чувствовала растущую радость. Чего бы мне это ни стоило, это дикое пение было сильным и правильным. Я была рождена для этого.
«Нет», - выл гримуар.
Я пела, и вой угасал. Гримуар слабел. Он становился все холоднее, пока мне не стало казаться, что я держу не книгу, а глыбу льда.
Только когда песня повернула к концу, гримуар заговорил снова, шепча:
«Не прогоняй меня во тьму».
Я допела до последней ноты, длинной и глубокой, и книга стала чистой и ломкой, мой камень соскользнул с ее страниц, сияя, как огонь. Тенегримы притихли, их силы таяли. К моему потрясению, один человек смог вырваться из их хватки. Скаргрейв.
Он бросился, но не на меня, а к гримуару. Его вел страх? Жадность? Может, горе? Но это было его ошибкой. Когда он коснулся гримуара, он рассыпался, как лед, унося его с собой. На миг крошечные сияющие осколки замерли в воздухе, как серебряные звезды, а потом пропали, как снежинки летом.
Шепот воронов утих.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
РАСПЛАТА
Я ошеломленно смотрела на Ната, а он – на меня, и боль на его лице сменяется растерянной радостью. Вороновые за ним выронили мечи и моргали, их глаза по-новому смотрели на мир. Но сильнее всех изменился король. Его тревога пропала, оставив потрясение и стеснение.
Гримуар говорил, что король ненавидел Певчих, но не было похоже, что он ненавидит меня. Я подняла камень. Цепочка пострадала, но не камень. Гримуар соврал и насчет этого? Я видела еще одну тонкую трещину, но она не была опасной. Обрадовавшись, я вернула рубин на место поверх моего сердца.
- Посмотрите, Ваше величество! – один из Вороновых стоял в дверях в Вороновую яму и махал рукой. – Теперь это просто вороны.
Король Генрих моргнул и повернулся ко мне.