- Она сделала так от страха, - говорил Пенебригг. – Подумай, Нат, она ведь почти ничего о нас не знает.
- Она знает, что мы оберегаем ее. Но этого ей мало. Она полезла в мою голову, стоило вам уйти, и захватило мои тело и душу. Я чувствовал ее там…
- Да? – в голосе Пенебригга появился интерес. – Ты меня удивляешь, Нат. Я не смог ее почувствовать.
- А я смог. От этого я дрожал всем телом.
- Понадеемся, что наши враги не такие восприимчивые.
- Боюсь, она и есть наш враг.
Я застыла. Я хотела извиниться перед Натом, но если он так думал, то зачем?
Пенебригг спокойно заговорил:
- Она нужна нам, Нат. Этого не изменить. Тебе придется работать с ней.
Долгая пауза.
- Ладно. Я сделаю так, если так нужно. Но если она попытается снова прочитать мое сознание, я…
Под моими ногами скрипнула ступенька. Они подняли головы и увидели меня.
Нат помрачнел от злости.
- Ты подслушивала?
- Ничего не поделать, - сказала я уязвлено. – Иначе по лестнице не спустишься.
- Тогда ты знаешь, что я работаю с тобой, потому что приходится. Если еще раз прочтешь мои мысли, я за себя не ручаюсь. Если запомнишь это, мы сможем работать вместе.
- Я не хочу снова посещать твое сознание, поверь, - сказала я.
До воцарения мира было далеко, но Пенебригг уже был рад.
- Мы же союзники?
- Да, - холодно сказала я.
Нат ответил таким же тоном:
- Да.
Теперь он вел себя довольно вежливо. Но мы пошли к двери, и я заметила, что он насторожен и держится вдали от меня. Я шагнула вперед, он отпрянул. Я оглядывалась на него, и он отводил взгляд.
Вспышка связи, что была этим утром, пропала окончательно. Если она вообще была.
Я сказала себе, что мне все равно.
† † †
- Быстрее, - прошептал мне Пенебригг, пока мы шли по улице. – Нат присмотрит за нами сзади, пока мы идем впереди.
Мы поспешили, а я задумалась, следил ли за нами Нат, или он просто пытался держаться подальше от меня. Но я знала, что оглядываться не стоит. Лучше делать вид, что я гуляю со стареньким господином, как и сказал Пенебригг. Хотя шагал Пенебригг не так, как подобало его возрасту. Он был таким быстрым, что мне было сложно поспевать за ним, еще и тяжело было дышать из-за едких запахов в воздухе. Водостоки города были полны отходов, грязи, воняло гнилым мясом и гнилыми яблоками.
А еще я вскоре поняла, что тут было и шумно. В ушах звенело от воя собак, визга свиней, стука и скрипа телег. А люди! Они звали, кричали, возмущались, ругались, словно здесь собралась огромная стая чаек и боролась за еду.
Но больше меня поражала не громкость криков, а страх на их лицах. Даже в свете дня они опасались Скаргрейва и тенегримов.