В декабре прошлого года я чуть снова не приняла предложение руки и сердца, и только здравый рассудок помог избежать очередной ошибки. С Тимуром мы познакомились в 2010 году на конференции в Сочи. Я щеголяла в черном вечернем платье с открытой спиной, легко и играючи поддерживая любые беседы на тему бизнеса, политики и искусства. Не знаю, чем я привлекла его внимание: то ли внешним видом, то ли богатым внутренним миром, то ли деловой хваткой. Тимур очень осторожно начал за мной ухаживать, будто присматриваясь, но спустя месяц объяснился в самых теплых чувствах и серьезнейших намерениях, но он мог претендовать лишь на роль любовника: я уже была замужем — за своей работой. И работа была на первом месте, что Тимур понял не сразу. И вот, в декабре, за неделю до Нового года, он допустил роковую ошибку, поставив вопрос ребром: либо свадьба и любовь до гроба со всеми вытекающими последствиями, либо расставание. Снова свадьба? Снова семья? Снова жизнь по чужим правилам? Нет уж, увольте! Бросив Тимуру в лицо ледяное «Прощай», я встала из-за столика и быстрым шагом удалилась из ресторана, по пути стирая из записной книжки мобильного телефона его контактные данные и чат сообщений. Чувство вины даже не проснулось, и это означало, что я все сделала правильно.
— А ты веришь в любовь? — спрашивает Лидочка.
— Конечно! И еще в то, что ты сегодня закончишь отчет, — премило улыбаюсь и выхожу из кухни.
День тянется бесконечно долго. В 20–10 выхожу из офиса, сажусь в машину и включаю зажигание. Мои размышления о том, куда стоить поехать: домой или в спортзал, прерывает звонок мобильного телефона.
— Привет, зайка! — слышу я голос Кирилла, моего первого мужа.
— Привет. Чем обязана?
— Сегодня же день святого Валика! Сижу в ресторане напротив твоего дома и жду тебя.
— С какой, прости, целью?
— Давно не виделись…
Несмотря на скандалы, бывшие обязательным атрибутом нашего брака, несмотря на развод с разделом имущества (вплоть до столового серебра), несмотря на дальнейшие романы (как мои, так и его), мы все-таки поддерживали общение. Точнее, поддерживал общение Кирилл — за последние три года жизнь его порядком потрепала, и бывшему мужу нужна была жилетка, в которую можно поплакаться. К тридцати двум годам прежних друзей у него совсем не осталось, а обзавестись новыми не получилось; собственные родители считали его заводским браком (ввиду отсутствия жизненных целей в принципе); вторая жена сбежала в 2009 году, прихватив с собой из всего совместно нажитого только трехлетнюю дочку. Конечно, я могла бы послать Кирилла куда подальше, чем бы сломала его окончательно, но почему-то встречалась с ним, слушала жалобы и даже давала дельные, как мне казалось, советы, которые он напрочь забывал к концу разговора. При очередной встрече он снова выливал на меня полный ушат своих проблем (а на протяжении трех лет они отличались только масштабом, но не сутью), снова внимательно слушал советы и снова им не следовал, продолжая наступать все на те же грабли.