— Терпение, мой друг, терпение. Ещё немного и мы попробуем, что получилось.
— Надин, ты не должна закапывать свой талант в песок! Зачем тебе эти мальчишеские игры в войнушку?! Тебе надо творить! Эх, если бы я имел свой ресторан, я обязательно взял бы тебя на работу!
— Спасибо, Лео. Буду иметь ввиду. Я не знаю, что ждёт меня на планете астерийцев, поэтому изучаю всё подряд, а готовка — это так, для души.
Наконец, я посчитала, что рагу готово. Пора было снимать пробу. Вдруг, открывается дверь и заходит Макс, а за ним, идёт ата.
— Нисс, Лео, мы не смогли пройти мимо. Эти чудные запахи затянули нас на вашу территорию.
— О, нет, лор Бирн, сейчас готовила ваша дочь и я сам весь в предвкушении… С нетерпением ожидаю, когда она разрешит попробовать очередной свой шедевр.
— Ну, шедевр — это громко сказано, — вмешалась я в его дифирамбы. — Просто я очень тоскую по некоторым блюдам из моего прошлого. Это чувство называется ностальгией. Вот, сегодня появилось желание сделать что-то похожее. Раз пришли, то будите подопытными кроликами.
— Кем? — переспросил Макс.
— У нас, это такие маленькие грызуны, очень милые и пушистые, типа Морта, только с длинными ушками. Нисс Лео, накрываем на четверых.
Повторять дважды необходимости не было. Он споро организовал нам столик, накрыв его сверху скатертью (всё-таки капитан изволил откушать в общей столовой). Мы сели, и Лео водрузил посередине стола глубокое блюдо с моим рагу. Когда все съели «по первой ложке», то дальше руки моих мужчин замелькали с такой скоростью, что через минуту тарелки были пустыми. Три пары глаз смотрели на меня очень красноречиво, особенно одни — ярко-голубые. Оно и понятно, молодой растущий организм! Пришлось срочно выдать всем добавки. Похоже они «языки проглотили», так как порции исчезали молча. Когда были съедены и вторые порции, взрослые самцы, посмотрев на блюдо, явно сдержали себя, а вот Макс посмотрел на меня, как кот из «Шрека». Пришлось выдать ему ещё.
— Ох, Макс, смотри не лопни! — передала я ему тарелку.
— Надин, я не виноват, что так вкусно! Я ничего лучшего не пробовал! — засмущался он.
— Да, Надюш, это невероятно вкусно! Как это называется и из чего ты готовила? — спросил отец.
— А ты не понял? — растерялась я. — Это же мясо тура…
— Неужели?! Да, быть этого не может!
— Просто у нас мясо готовят огромным количеством способов, хотя можно и просто пожарить, как у вас.
Вот, такие вот моменты немного скрашивали мои учебные будни.
Аден каждый день молил Праматерь, чтобы этот кошмар закончился. Его навязчиво преследовали мысли о Надин. Он не только следил за ней с мониторов, но и подслушивал, о чём она разговаривает с другими самцами. Это сводило его с ума! Они могут с ней говорить, а он нет. Это невыносимо! Невозможность дотронуться до неё или хотя бы постоять рядом, причиняла ему почти физическую боль. На патрулировании он отвлекался от своих мрачных мыслей и, поэтому, вставлял свою тройку как можно чаще в график вылетов. Ещё несколько раз он ходил к леду Торису, но тот отказался делать повторную блокаду, сообщив, что у него, как у будущего альфы, слишком сильная идёт привязка. Повторное вмешательство может закончиться летальным исходом. Доктор посоветовал ему, как можно скорее начать процесс ухаживания и сближения с самкой. А как он может это выполнить, если его разум бунтует против такого насильственного, как он считал, слияния. Почему-то именно Надин он считал виноватой. В то же время, у него уже явно просыпались инстинкты защитника, охранника. Он отслеживал и пресекал любые попытки других самцов к сближению с Надин. Особенно, много проблем доставлял ему кадет Итон Фарн. Этот щенок никак не хотел успокаиваться, хотя уже несколько раз Аден отправлял его на штрафные работы и внеплановые дежурства. Успокоился он только тогда, когда сама Надин с ним поговорила. Весь разговор Аден слушал, и его внутренний симбиот был крайне доволен тем, что она говорила. Иногда, ему казалось, что уже ни для кого не секрет, что он интересуется ей. Надин же, как будто не замечала ничего. Она продолжала заниматься совсем не женскими вещами, и лор Бирн позволял это. Аден не понимал, почему? В таких размышлениях он проводил день за днём. Всё изменилось совершенно внезапно.