Может, тебе помочь, приятель? — спросил, поздоровавшись, Смирре.
Я не против, — оторвался от своего занятия Фрумле-Друмле. — Хотел бы я знать, что внутри кувшина!.
Он бросил быстрый взгляд на Смирре.
А кто это тебе кусок уха отхватил? — спросил ворон.
Да это охотники в меня стреляли, — соврал лис.
Смирре подошёл к кувшину и стал грызть пробку зубами. Он тянул её, но вынуть не мог. Тогда он стал катать кувшин по земле. В кувшине что-то забренчало и зазвенело.
В нём же серебряные монеты! — воскликнул лис. — Не знаю, как к ним подобраться.
Сер-р-ребро! Сер-р-ребро! Сер-р-ребро! — закаркали вороны.
От жадности у Фрумле-Друмле загорелись глаза.
Как же нам быть? — огорчённо воскликнул ворон.
Лис Смирре потёр лапой жалкий остаток уха и задумался.
Есть тут один мальчишка-кроха! — вдруг воскликнул он. — Он путешествует со старой Аккой. Его зовут Нильс.
Ур-р-ра! — радостно закаркали вороны.
Но как только Нильс достанет монеты, вы должны отдать мальчишку мне, — сказал Смирре. — У меня с ним свои счёты.
Бер-ри его! Бер-ри! Бер-ри! — каркнул Фрумле — Друмле. — А где сейчас дикие гуси?
Вот этого я не знаю, — ответил лис Смирре.
Мы его вмиг найдём! — хором закричали вороны, и Фрумле-Друмле с учёным вороном Батаки полетели на поиски Нильса.
Стая диких гусей Акки Кебнекайсе перелетела море и оказалась на островке в глубине залива. Все сразу заметили, что весна вошла в силу: земля была усеяна подснежниками и фиалками, а на кустах и деревьях набухли почки.
Радуясь пригревающему солнышку, Нильс шёл среди высоких подснежников и даже напевал себе под нос незамысловатую песенку. И вдруг что-то острое вонзилось ему в тело. Он почувствовал, что его пытаются оторвать от земли. Мальчик обернулся и увидел ворона, схватившего его за шиворот. Нильс стал вырываться. Но не тут-то было: прилетел другой ворон, и они вдвоём начали поднимать мальчика в воздух.
Нильс вертелся и дёргался, махал руками, дрыгал ногами, но вороны поднимали его всё выше и выше.
Мартин! Мартин! — кричал Нильс. Но тот плескался у берега и не слышал его.
Ну-ка замолчи! — каркнул огромный ворон. Он был чернее сажи, острый клюв его загибался крючком, а круглые глаза горели жёлтыми огоньками. — Не то глаз выклюю.
«Не иначе, как попал в лапы разбойников, — подумал Нильс. — Надо хоть дорогу запоминать».
Вороны летели весь день, и Нильс, заметив под собою любую птицу — дрозда, скворца или дикого голубя, кричал им:
Похищенный воронами! Меня, Нильса Хольгерссона, утащили вороны! Скажите Акке Кебнекайсе…
Каждый раз он видел перед собой острый клюв Фрумле-Друмле.