Глава 16
Лиам Конрой
Ему снился бескрайний синий простор, скалы и пляж. В этом сне Лиам, гораздо моложе, чем сейчас, снова был в Корнуолле. Он лежал на траве возле их старого родительского дома и полной грудью вдыхал солёный запах моря и ветра. Была весна, и первые во всей Англии цветы уже распустились в садах Пензанса. Лиам слушал доносившиеся до него негромкие звуки и знал, что скоро должны прийти Аллен Вудс и Мэри-Энн Саммерс.
Когда же он открыл глаза, то оказался в осеннем Ноттингеме, омытом дождями и не слишком-то уютном. Сон растворялся, оставляя после себя полузабытое ощущение захватывающего дух восторга, безграничной свободы, беспричинного счастья, которое бывает только в детстве и юности. Лиам вспомнил, что Мэри-Энн уехала, как и его родственники, вернувшиеся в Корнуолл, а, что же касается Аллена, то он сейчас наверняка в Лондоне или, возможно, в Дублине.
Уехала и Айрин. Лиам вспомнил вчерашний телефонный разговор с ней. Сейчас Айрин находилась в Девоншире, и он надеялся, что там хорошая погода.
Из коридора послышались быстрые шаги Микки. Пса нужно было выгуливать, а затем ехать на работу. Лиам бросил взгляд на незашторенное окно, за которым над городом нависали свинцово-серые тучи, и встал с кровати.
Последние дни выдались на редкость странными. Если бы он был фаталистом, то подумал бы, что кто-то в самых разных комбинациях перетасовывает карты его судьбы, чтобы получить в итоге самый неожиданный результат. Но фаталистом Конрой не был, поскольку предпочитал рассчитывать исключительно на собственные силы.
Мэри-Энн категорически отказывалась говорить с ним про Аллена. Возможно, окончательно её обида ещё не прошла. Конрой не стал настаивать, хотя, когда речь в разговоре заходила об их школьных годах, удержаться от упоминания имени Аллена было, пожалуй, невозможно, слишком многое накрепко связывало их троих в Корнуолле.
Они выпили вина и поговорили, а чуть позже Мэри-Энн заявила, что желает немного покутить, и они поехали в бар. У Лиама появилось странное ощущение дежа вю, когда он вспомнил тот вечер в Бодмине, о котором они оба старались не заговаривать. Возможно, у Мэри-Энн возникли такие же мысли. Она отчаянно веселилась, танцевала, пела в караоке, подмигивала молоденькому бармену, выиграла бутылку шампанского. В квартиру они вернулись далеко за полночь, вызвав такси.
Лиам ещё до их отправления в бар приготовил для Мэри-Энн освободившуюся гостевую комнату, в которой она, вернувшись, сразу же заснула, даже не раздеваясь. Сам Конрой отправился к себе и тоже мгновенно провалился в сон. Проспали они до обеда, на который отправились в ближайшее кафе.