Мне от этих его слов стало жутко, а сержант замялся, видимо, это было не принято. Я буквально увидела момент, когда имя "Маккобс" перевесило все "против". Нас усадили на стулья около стола сержанта, и мы с Кевином дружно уставились в протокол. Я ни слова не понимала, но, видимо, у моего спутника проблем с интерпретацией написанного не возникло.
— Ты что, врач? — шепотом спросила я, откровенно скучая.
— Я возглавляю комиссию судмедэкспертов, — тихонько ответил Кевин.
— О, так ты все-таки врач.
— Я искатель справедливости, — подмигнул он мне.
Его слова мне очень понравились. Наверное, Генри гордился своим сыном. Вот только… сдается мне, Кевин не год и не два отсутствовал, потому что учеба на врача — дело нелегкое. Видимо, они с мастером не виделись очень и очень давно.
Спустя минут сорок Кевин удостоверился, что в отчете все кристально ясно. Он даже анализы на ядовитые вещества в крови посмотрел, но ничего не обнаружилось. По всему выходило, что Генри умер от старости, а у меня паранойя.
— И что, на этом все? — возмутилась я, только мы сели в машину. Я старалась не думать о том, что порчу своей промокшей одеждой кожаные сидения.
— Нет причин…
— Да-да-да, это я еще от сержанта услышала, — закричала я, перекрывая шум ливня, стучавшего по крыше машины. — Я должна найти одного из шестерых.
— Олли…
— Ты их знаешь?
— Олли, перестань, это ничего…
— Знаешь или нет?
Он вздохнул и внезапно ударил по рулю обеими руками.
— Я их видел, конечно, видел. Этих холеных таинственных типов. Но я не поддерживаю идею к ним соваться.
— Кто они?
— Откуда мне знать? В отличие от некоторых, я не самоубийца!
— Кевин… помоги мне их найти, очень прошу. Я должна выяснить, что их связывало с Генри.
— Нет, — резко бросил он и завел двигатель.
Вернувшись в мастерскую, мы не пошли к господину Тоффи, а еще не сменили табличку на "Открыто". Я понимала, что лучше всего будет распродать часы Генри, пока они еще идут. Или найти мастерской хозяина, который бы разбирался в часах, но сейчас не было никаких сил этим заниматься. Мы с Кевином просто стояли посреди помещения, не глядя друг на друга, лелея свои обиды. Генри бы наш разлад не одобрил.
— Что ты будешь делать с этим местом? — наконец спросила я Кевина.
Он даже вздрогнул.
— Не знаю, я еще не решил, — вздохнул он. — Сначала похороним старика, а затем подумаем. Пойдешь со мной?
Я покачала головой. И только он ушел, принялась перерывать все записи и вещицы Генри: искала хоть что-то, проливающее свет на личность шестерых. Но ведь не угадать, что именно имело к ним отношение. Занятие далось мне непросто. Здесь было столько знакомых часов и запчастей. Погружая пальцы в шестеренки, перебирая различные баночки с маслом, я чувствовала себя так, будто в груди пробита дыра размером с пушечное ядро. "Ах, Генри, как же так могло случиться, что твой разум был в полном порядке, а сердце дало осечку? Лучше бы ты оставил хоть какие-нибудь записи, хоть какую-то зацепку", — думала я, открывая заветный ящик с драгоценными камнями. Ни подписей, ни обозначений — ничего необычного. Я нашла нефрит, покрутила его в руках, подумала о глазах одного из шести, а затем вытянула из другой коробочки аметист… В итоге я собрала полную коллекцию "шестерых", но если ожидала, что созерцание камней, ассоциирующихся с глазами загадочных визитеров Генри наведет меня на мысль, то ошиблась. Видимо, занятая своими мыслями, я окончательно потеряла счет времени, так как на улице внезапно поселилась ночь, а в дверном проеме подсобных помещений появился Кевин.