— Ах, бедная! Ах, маленькая! — самым нежным голосом разговаривала с собачонкой дама. — Здесь такая твердая земля, да? Нет подстилочки, моя дорогая? Нет нашей подушечки? Подожди, я тебе все сделаю. Сделаю все для моего милого песика.
Дама взяла красный плед, сложила его раз в восемь и положила под зонт. Собачонка тотчас же мелкими шажками подбежала к пледу и вскочила на него.
— Она была, бедняжка, совсем недавно больна. Мы должны ее беречь.
Гонзик поднялся и сделал круг, подражая мелким шажкам собачонки. Потом сел. Бобеш и Марушка рассмеялись. Собачонка, все время следившая глазами за детьми, как будто бы поняла, что над ней смеются, и резко, пронзительно заскулила. Дама быстро повернулась к ней и спросила:
— Болит что-нибудь у моего песика?
Потом обратилась к своим друзьям;
— Она у нас очень чувствительная, тонко все чувствует и тяжело переносит крик распущенных детей. Она так страдает от их крика!.. Вы даже не поверите, госпожа советница, — обратилась она уже персонально к одной даме, — насколько это существо интеллигентно и чувствительно — наш маленький Бинго!.. Ведь правда, Бинго?
— Посмотри-ка, Гонзик, она хотела ее поцеловать!
— Ну, я пойду купаться. Мне это неинтересно, — заметил Гонзик.
Бобеш в воду не полез — он еще не согрелся. Гонзик встал, еще раз пробежал по-собачьи круг и по-собачьи заскулил.
— Представьте себе, госпожа директорша… — обратилась дама с собачкой уже к другой даме, такой толстой, что маленький складной стульчик, на котором она сидела, под ней совершенно исчезал.
И Бобеш долго не мог выяснить, на чем же, собственно, она сидит. Бобеш также никак не мог выяснить, три подбородка у этой дамы или четыре. Когда она говорила, ему казалось, что у нее три, а когда молчала, он совершенно определенно насчитывал четыре.
— Представьте себе… — начала дама с собачкой еще раз, потому что вынуждена была остановиться и снова взглянуть на собачку, которая как-то странно скулила. — Представьте себе, что она вообще ничего не хотела кушать.
Бобешу стало очень смешно, что она говорит о собаке «кушать».
— Мы пошли к доктору, — продолжала дама, — и он прописал Бинго строгую диету… Правда, Бинго? — обратилась она к собачонке.
Собачонка, вероятно, поняла, что к ней обращаются, и тихонько тявкнула.
— Ах, — вздохнула толстая дама, — вы только подумайте, ведь этот маленький зверек, кажется, понимает, что вы ему говорите, госпожа фабрикантша!
— О, — воскликнула с воодушевлением фабрикантша, — это такое благородное, — поверьте мне, госпожа советница, — такое интеллигентное существо!