— Ей… ей-богу! — робко, с запинкой выговорил Бобеш; у него и язык не поворачивался.
— Э-э, надо так: «Ей-богу, никому не скажу!»
Когда Бобеш повторил эти слова, Тонда добавил:
— Ну, а если ты все-таки выдашь нас, то уж тебе не поздоровится. Мы сперва изобьем тебя, а потом утопим!.. Верно, Франта?
— Конечно.
У Бобеша мороз по спине пробежал. Мальчишки нагнали на него такого страху, какого он в жизни не испытывал.
— Слушай, а ты нам дашь ушко и пуговицу, а?
— Дам.
Ребята повернули назад на плотину, спустились вниз на ту сторону, где Бобеш еще ни разу не бывал. Они дошли до небольшого свежевыбеленного домика с чистыми окнами. Перед домом был решетчатый забор, окрашенный зеленой краской, за забором палисадник, а в палисаднике множество цветов. Возле окон на стенах были нарисованы цветы. Домик Бобешу очень понравился.
В нем жил стеклодув Иранек. Неподалеку, в лесу, находился стекольный завод. Там плавили в печах стекло из кварца, которого в округе было вдоволь. Там же изготовляли из стекла бутылки, стаканы, безделушки и разноцветные литые шары — пресс-папье.
На передней стороне дома было два окна, а на боковой — одно маленькое, с частой решеткой, но незастекленное.
— Видишь, — сказал Тонда Бобешу, — тогда они вон на том маленьком окошке были. Это окно в кладовке, туда редко кто заходит.
Боковое окошко было довольно высоко от земли, и мальчишки не могли разглядеть, есть на нем что-нибудь или нет.
— А как же вы взяли шар, коли окно так высоко?
— Я уперся руками в стенку, согнулся, Франта взобрался ко мне на спину, а потом я приподнялся, и тут уж Франта легко достал шар.
— А еще там оставались? — шепотом спросил Бобеш.
— Шары-то?.. Сколько их там еще было, Франта?
— Штуки четыре.
— Правда? — изумился Бобеш.
— Тс-с! Не кричи! Надо сперва поглядеть, не дома ли хозяева. Если дома, так трудновато будет.
— А в тот раз дома были?
— Нет, в поле, а Иранек на заводе.
Тонда обошел дом, чтобы проверить, отперто ли.
— Везет! — крикнул он вернувшись. — На дверях замок — значит, можем поглядеть, там ли шары.
— Эх, черт, пожалуй, мы могли бы еще хоть один взять.
— Нет, знаешь, номер не пройдет… — Тонда кивнул на Бобеша. — Проговорится где-нибудь, тогда от батьки дома такая вздрючка будет, ой-ой-ой! Шкуру с нас спустит!
— Знаешь, — обратился Франта к Бобешу, — наш батька так может отлупцевать, что потом целую неделю сесть боишься. Так тебя ремнем отполосует — живого места не оставит. Я однажды спер у лавочника два рогалика. Тот меня поймал, нажаловался отцу… Так, ты знаешь, я по полу катался. Кабы мать не вступилась, он бы меня насмерть забил.