– Называй меня на «ты», – сказал Макс на третий день их знакомства. – Так будет проще. И знаешь что? Поедем-ка мы с тобой в ресторан. Поужинаем, послушаем музыку. Как ты относишься к французской кухне? Ну вот и славно. Тут на Адаре – это в Нижнем городе – есть чудный французский ресторанчик. Называется без затей «Вуаля».
И они поехали в «Вуаля».
Он вообще был изрядный сибарит, этот Макс. Отправляя ее в первый раз за покупками, он долго и тщательно объяснял, где и что нужно покупать. В особенности это касалось сыра и вина. «Передай Шаулю, что я просил бри, и понюхай, пожалуйста, когда будешь брать. У бри должен быть аромат лесных орехов. Чуть. Понимаешь? Теперь вино. Вот попроси у него это», и он записывал на бумажке: «Bourgogne Pinot noir A. Parent, 1999». Он позволял себе немного выпивать. Много он просто не мог, но занятие это, как поняла Лика, любил и знал в нем толк. Обычно дело ограничивалось бокалом красного вина за обедом, но пару раз в неделю он устраивал себе «маленький праздник».
– Ты любишь кофе, Лика?
– Люблю.
– Тогда давай выпьем по чашечке кофе.
– А разве вам…
– Лика!
– Извини. Разве тебе можно пить кофе?
– Нельзя.
– Но…
– Но очень хочется. Давай сделаем «маленький праздник». Какое сегодня число?
– Пятое.
– Хм, пятое сентября… пятое… нет, это было шестого… Мы взяли наконец этот чертов Бельчите, но пятого меня могли запросто убить, но не убили, а свалка была страшная… За это можно выпить не только кофе.
– А где это, Бельчите? – спросила Лика, направляясь варить кофе, – было ясно, что от своей затеи старик не откажется.
– В Испании, – ответил Макс и пояснил: – Это была ключевая позиция мятежников. Весь Восточный фронт следил тогда за Сарагосской операцией.
– Ты что, был в Испании?
– Много раз, – улыбнулся Макс. – Но я понял тебя. Ты спрашиваешь о Гражданской войне. Был, конечно. Два ранения и контузия и окончательная потеря иллюзий. Знаешь, место, где ты распрощался со своими любимыми иллюзиями, это как место, где девушка лишилась девственности. Вряд ли забудешь.
– И какую же девственность потерял в Испании ты? – Лика уже засыпала в джезву мелко помолотый кофе, залила водой и хотела поставить на огонь, но Макс остановил ее:
– Положи немного кардамона, чуть-чуть, и сахар, да, две ложки достаточно. Девственность? Я потерял там идеологическую невинность. По тем временам это было серьезнее, чем связь без брака. Даже в Испании. Пожалуй, в тогдашней Испании особенно.
– Что ты имеешь в виду?
– Видишь ли, Лика, я же тогда был коммунистом. То есть тогда уже был коммунистом только по привычке и от безвыходности. Некуда было идти больше. Но в Испании я окончательно понял: пора кончать. Миша Кольцов звал меня в Москву, но у меня хватило ума в Москву не ехать.