– Вы правы, – согласился Меш, гадая, куда заведут его отца эмоции.
– Ну что ж, – кивнул князь. – Когда восстают из мертвых отпрыски двух самых знатных родов Вайяра, у меня имеется только один, но очень серьезный вопрос, от которого зависит все последующее.
«Вот человек, умеющий видеть суть вещей, – с одобрением отметил Меш. – Он выделил главное».
Князь замолчал, но Меш уже знал вопрос и понимал причины, которые заставляли князя буквально изнемогать под бременем неизвестности.
– Никаких династических претензий, князь, – сказал он твердо. – Абсолютно никаких.
Он увидел облегчение, проступившее на лице князя, и выражение растущего недоумения на лице Ньюша.
– Я сказал правду, – добавил он. – Все что мне нужно, это поработать в вашем хранилище книг. Это возможно?
– Разумеется, – поспешно заверил его князь, и Меш понял, насколько постарел его отец.
– Могу я узнать, что здесь происходит? – спросил наконец все еще ничего не понимающий Ньюш.
– Как вы полагаете, князь? – спросил старый Сирш.
– На ваше усмотрение, князь, – ровным голосом ответил Меш.
– И ведь я твой должник, – сказал князь Сирш, глядя Мешу в глаза. Глаза самого Сирша стали вдруг не просто старыми, они стали глазами больного животного, страдающего животного, не способного никому объяснить, как велико на самом деле его страдание.
– О чем вы, милорд? – поднял перед собой руки Меш. – Вы говорите это мне? После всего?
– Она знает? – неожиданно спросил Сирш и перевел взгляд на Сиан.
– Да, милорд, – с холодным достоинством ответила н’Сиан, понявшая, что именно имеет в виду князь Сирш. – Я знаю.
Ее голос был полон лютой стужи, какая бывает, кажется, только в Восточном Каэре.
– Вот видишь, – печально усмехнулся Сирш. – Она любит тебя, и ей абсолютно понятно, что и как случилось тогда.
Старик снова усмехнулся. В его усмешке, впрочем, было слишком много горечи, чтобы считать ее вполне тем, чем она должна была быть.
– Спроси ее, – предложил он. – Я почти уверен, что виновным она назовет меня.
Меш посмотрел на Сиан и кивнул. Но кивал он не словам отца, вернее не совсем им. Он кивнул своей собственной мысли. А мысль между тем была убийственно проста.
«Ты в самом деле идиот, Меш, – сказал он себе. – Старик разобрался в этом деле за считанные минуты, а ты десять лет терпел муки совести и…
О да! – признался он себе. – Я боялся даже думать о том, что Сиан должна чувствовать после того, что я ей о себе рассказал».
– Господа! – взмолился Ньюш. – Отец! Вы можете мне хоть что-нибудь объяснить? Или я так и буду сидеть здесь, как деревенский олух, и «слушать речи небожителей».