Это пахло оскорблением, но Кшыстоф сохранил самообладание.
— Я по кабакам не хожу, — возразил он с достоинством, — и пана доктора встречал в таких кругах, где вы, пан не бываете!
Сказав это, он ушел, не простясь, и затем объявил баронессе, что старый доктор — человек невоспитанный и он, Кшыстоф, не согласен на будущее время оказывать ему почтение, хотя бы ему пришлось из-за этого уйти от пани баронессы.
Так молодой лекарь стал хозяином положения и мог лечить больную без всяких помех.
Он энергично занялся Анелькой. Целыми часами сидел подле нее, сам давал лекарства и вино, заказывал для нее бульон, выстукивал, выслушивал, измерял температуру. Но когда баронесса спрашивала о состоянии больной, он качал головой и отвечал цветистыми фразами:
— Больная сейчас проходит по узкой кладке, с которой легко свалиться и которая так же легко может сломаться. Но… — тут он наклонял голову и разводил руками, — у природы есть свои средства!
— Значит, состояние тяжелое? — с тревогой спрашивала баронесса.
— Не следует терять надежды до последней минуты.
— Когда же вы ожидаете кризиса?
— При малярии кризиса не бывает. Болезнь постепенно проходит, силы прибавляются, и наступает выздоровление.
— Не надо ли срочно вызвать отца?
— Да, не мешает. Его приезд может даже благотворно подействовать на нервную систему больной.
— Тут приехал арендатор из их имения и очень хотел бы ее проведать. Он хороший человек. Можно его пустить?
— Конечно! — сказал доктор.
На основании этого «конечно» Шмулю разрешено было навестить Анельку, которую он не видел уже несколько недель. Ему сказала об этом пани Вихшицкая, и Шмуль первым делом спросил:
— Извините, пани… А этой болезнью заразиться нельзя?
— Что это вам в голову взбрело!
— Видите ли, пани… У меня дети… И как раз сейчас очень много дела.
— Да ты же сам просил, а теперь боишься!
В Шмуле вдруг ожил дух Маккавеев. Он поплевал на ладонь, пригладил ею волосы и, хоть и побледнев немного, стал перебирать ногами, как горячий боевой конь перед битвой.
Они уже выходили из комнаты, как вдруг пани Вихшицкая, что-то вспомнив, взяла со стола большой флакон и щедро полила одежду Шмуля одеколоном.
— Это против заразы? — спросил он, раздувая ноздри.
— Да.
В коридоре попался им навстречу камердинер Кшыстоф. Смерив Шмуля взглядом с головы до ног, он спросил:
— Что это пан Шмуль сегодня надушился?
— Это не я, это пани Вихшицкая меня… — пояснил Шмуль.
Проходя через комнаты, они встретили одного из лакеев, и тот со смехом воскликнул:
— Ох, и несет же от вас, Шмуль!
Еврей окончательно смутился.