Хозяйка убрала со стола посуду и вышла в чулан. Через минуту она вернулась, неся бутылку водки, две рюмки, а на тарелке копченую колбасу и вилку с выломанным зубом.
— Будьте здоровы, кум, — сказал Слимак, наливая водку.
— Пейте с богом.
Выпили, затем молча принялись жевать сухую колбасу, отложив вилку на тарелку. При виде водки Мацеку стало до того приятно, что он даже потихоньку вздохнул. Потом сунул обе руки за пазуху и чуть заметно выдвинул ноги из-под лавки. Ему пришло в голову, что в эту минуту староста и хозяин, должно быть, очень счастливы, и он тоже почувствовал себя счастливым.
— Право, не знаю, как быть, — говорил Слимак, — брать ли корову или не брать? Цену вы заломили такую, что у меня всякая охота пропала.
Гроховский беспокойно заерзал на стуле.
— Кум, голубчик, — сказал он, — золотой мой, как мне быть: ведь добро-то сиротское. Магде я непременно должен купить землю, хоть того ради, что баба блажит.
— За морг с вас не возьмут тридцать пять рублей, земля теперь дешевая.
— Стала дорожать. В нашей волости хотят какую-то новую дорогу прокладывать, так немцы скупают землю.
— Немцы? — повторил Слимак. — Да они уже купили Вульку.
— Что ж, продадут ее другим немцам, а сами перейдут поближе к нам.
— Были у меня нынче в поле два немца и все что-то выспрашивали, да я не понял, чего им надо, — сказал Слимак.
— Вот видите! Сюда норовят залезть. А стоит осесть одному, как за ним потянутся другие, словно муравьи на мед, — вот земля и дорожает.
— Да они знают ли крестьянскую работу?
— Еще как знают!.. Барышей-то немец больше получит, чем мужик, хоть он тут и родился, — ответил Гроховский.
— Чудно!
— Ого!.. Немцы — они умные. Они скота много держат, клевер сеют, а зимой ремеслом промышляют. Нет, мужику против них не устоять.
— Любопытно бы знать, какой они веры. Говорят они между собой, как евреи.
— Вера у них получше еврейской, — сказал староста, подумав, — но не то что католическая, куда там! Костел у них такой же, как у нас, с органом и скамейками. Только ксендз у них женатый и ходит в сюртуке, а в главном алтаре, где место богу-отцу, у них стоит один распятый Христос, как у нас на паперти.
— Стало быть, вера их хуже нашей.
— Хуже, — подтвердил Гроховский, — они и царице небесной не молятся.
— Ох, царица небесная! — прошептала хозяйка.
Слимак и Гроховский набожно вздохнули, а Мацек перекрестился.
— Как их еще господь бог милует! — заметил Слимак. — Пейте, кум.
— За ваше здоровье. А что ж господу их не миловать, раз у них скота много? Скот — он всему основа!
Слимак задумался и вдруг хлопнул ладонью по столу.