У Саннежи тоже были крупные руки и широкие костистые запястья. Когда он был совсем молод, это выглядело забавно: подросток с такими вот ручищами! Но потом он вырос, и все в нем сделалось соразмерно… При этом у него оказались на удивление хорошей формы пальцы, не узловатые, не грубые… Это потому, говорил он всерьез, что ловить коня приходится всей рукой, а гриву ему разбирать – пальцами, и на свирели люди тоже не плечом играют…
«Ты бы не узнал столицу, Саннежи, – подумала я. – Знаю, ты скучал по степным просторам, но все-таки привык к городу и полюбил его, ведь он в самом деле был хорош! А теперь мне самой страшно смотреть по сторонам…»
Признаюсь, после этой дороги я опасалась увидеть, во что превратился дворец, и, как выяснилось, не зря…
Но я забегаю вперед.
Разумеется, мы не явились с корабля на бал. Через посредников нанят был недурной особняк, в котором мы и водворились со всей челядью – загорелыми бородатыми пиратами, и впрямь неплохо изображавшими шонгори.
День-другой, и до дворца долетела весть о том, что шонгорский тэш волею судеб (причиной назвали необходимость ремонта корабля) посетил столицу, а там воспоследовало и приглашение ко двору.
Тэш на наш счет – примерно герцог или принц крови. Учитывая, сколько у тэшаваров жен, наложниц и детей от них, назваться тэшем – проще простого, а уж если знать обхождение и располагать порядочными деньгами, то можно сойти и за наследника, скажем, десятого или двунадесятого в очереди, это, по меркам шонгори, не так уж много. Ведь других претендентов можно отравить, прирезать, словом, избавиться от них… чем обычно и развлекалась тамошняя знать. Оставалось надеяться лишь на то, что Рикардо не слишком глубоко вникал в проблемы престолонаследия у соседей по морю.
Вероятно, это его не занимало, поскольку мы были приглашены к завтраку. Действо это не настолько официальное, как обед и тем более ужин, стало быть, всерьез нас не рассматривали, но и из виду упускать не желали.
– Ты не волнуйся, хозяйка, – сказал мне Рыжий рано поутру, когда мы собирались во дворец. – Главное, не выдай себя. Нам спервоначалу надо осмотреться, поэтому не кидайся на Рикардо с топором. Ты – покорная шонгорская женщина, так что слушай и запоминай, и не вздумай глазки королю строить!
– Утешитель из тебя – все равно что из стрелы иголка, – невольно улыбнулась я. – Иди уж, тэш…
Во дворце было пусто и пыльно, словно никто в нем не жил, а был это замок из сказки о спящей красавице, сто лет простоявший зачарованным.
Знакомые переходы и галереи отзывались гулкой пустотой, когда мы шли по ним в сопровождении слуг, тоже каких-то… усталых, седых, пыльных. Даже их роскошные ливреи казались потертыми, хотя я видела, что они новехоньки!