– Надо же, – обронила Аделин. – У моего жениха тоже был ястреб, и презлющий.
– У нас считается, что такие птицы покоряются лишь достойным охотникам и смелым воинам, – сказала я. – Приучить к себе взрослую птицу не так-то просто, а вырастить птенца – и того не легче. Мой благородный супруг справился, как видишь, о тэшди.
– Мой жених добыл птенца сам, он так говорил, – вздохнула она.
– Должно быть, это был человек редкой доблести, – впечатленно покачала я головой и постаралась сменить тему: – Скажи, досточтимая тэшди, ты упоминала о сестре, но где же она? Уже вышла замуж и живет в других краях?
– Нет… – Аделин отвернулась. – Ее больше нет с нами.
– Какая утрата! – Я склонила голову и вскинула над нею сцепленные в замок руки. – Прости, если потревожила твое горе, о тэшди!
– Не нужно извинений, – сказала она. – Она… она предпочла посвятить себя служению Создателю. Не так давно в обители случился пожар, и… несколько женщин погибли в огне. Среди них была и моя сестра.
«Вот, значит, что тебе наплели, – подумала я. – Или это версия для чужаков, а ты прекрасно знаешь, как все было на самом деле?»
Мы ехали и ехали, и это походило вовсе не на праздничный выезд, а больше на похоронную процессию, так медленно тянулись запряженные сонными лошадьми кареты, еле-еле двигались всадники, и даже не кормленные с вечера охотничьи собаки плелись кое-как, и не жара и духота были тому причиной. Словно тяжкий груз давил на плечи, на конские спины, заставлял пригибать головы и не любоваться странно ясным для этого времени года небом и ярким солнцем, а глядеть в пыль под ногами, друг на друга, только не по сторонам. Я тоже старалась рассматривать свои перчатки, драгоценные кольца, но по иной причине: мне не хотелось видеть, во что превратился мой родной город…
Вне городской черты стало легче дышать, будто и в самом деле зло свило гнездо именно в столице.
На лугу уже были разбиты шатры, а в лесу перекликались загонщики. Мы с Рыжим не ошиблись: это не было настоящей охотой, а лишь представлением.
Трубили рога, оживившиеся кони грызли удила, охотники проверяли оружие и один за другим скрывались в перелеске. Нам из кареты покамест удавалось разглядеть не так уж много, но, кажется, Рикардо подстрелил перепелку, я растолковала возгласы именно так.
Карета наша проехала немного вперед, и теперь стала видна широкая опушка. Между деревьями мелькали егеря, Рикардо со свитой держался на самой окраине, а Рыжий оказался неподалеку. Зоркий у него на руке недовольно вскрикивал, поглядывая по сторонам и время от времени приподнимал крылья, но не взлетал. То ли не видел достойной его внимания добычи, то ли отчего-то решил слушаться Рыжего, как слушался когда-то Саннежи. Это было очень, очень странно, но я уже отчаялась разобраться в этих странностях. В самом деле, хорошо бы прижать Рыжего к стенке да выпытать у него ответы, но что-то подсказывало мне: это не так-то просто!