– Величество, – поправил кто-то.
– Она не королева, пока жива Жанна, – стоял на своем старик, – а значит, всего лишь высочество, и я лучше откушу себе язык, чем пойду против чести!
– Но с чего ты взял, что Жанна жива? – произнес вдруг Рикардо, до того хранивший молчание, и толпа притихла. – Поместье сгорело дотла, это верно. Слуги спаслись, но…
– Но кто-то хотел перерезать тебе глотку с криком «За королеву Жанну!» – гаркнул вдруг старый Маррис, сложив рупором ладони. – Глупо делать это ради покойницы, а?
– Люди вообще странные создания, – обронил Рикардо. – И мы собрались здесь, чтобы предать огню мою единственную дочь, а не ради бессмысленного спора. Почтим же память усопшей!
Я покосилась на Рыжего. Он неотрывно смотрел на Рикардо, подносившего факел к погребальному костру Эмилии, и в глазах его отражалось пламя.
– Подожди, – шепнул он. – Проводим девочку. Она и впрямь ни в чем не виновата.
Я глядела на Аделин (Леаты при ней не было, может, в самом деле успела удрать?). Она, кажется, пролила лишь несколько слезинок. Да и любила ли она дочь? Не знаю… Слыхала я, что женщина может возненавидеть собственное дитя, доставившее ей такие муки – а Эмилию Аделин рожала почти двое суток, и если бы не та бабка-повитуха, умерли бы обе, – а девочка вдобавок оказалась калекой, и отец ее стал немил… Как такую полюбишь?
Огонь взвился до небес.
«Саннежи, если ты там, если ты меня слышишь, проводи Эмилию в какой-нибудь садик, она любила играть меж деревьев, – попросила я, глядя, как уходит в небо дым. – На ней нет вины, Рыжий прав. Пускай резвится, теперь она уже никогда не сможет вырасти чудовищем, она останется просто маленькой девочкой, пока ей не придет пора родиться заново…»
Солнечный луч пробился сквозь облака и коснулся моего лица. Костер загорелся ровно и ярко, а я покосилась на Рыжего. Лицо у него было грустным, и поди знай, он это подогрел поленья или просто дрова оказались хорошими, сухими, занялись сразу же?
Народ начал расходиться, когда огонь угас и остались только угли, но многие – в том числе старая нянька Фиона, Арнольд, еще кто-то – стояли и смотрели и видели будто что-то свое…
– Иди, – просто сказал мне Рыжий и подтолкнул в спину. – Иди, королева.
И я пошла – не по пылающим углям, конечно, мимо них, – на ходу открывая лицо.
– Кто вам сказал, что я мертва? – спросила я негромко.
На берег обрушилась тишина, даже догорающий костер, по-моему, прекратил трещать.
– Девочка моя! – первой закричала Фиона и бросилась мне в ноги, плача в голос. – Жанна!
– Ваше… ваше величество… – Арнольд бухнулся на колени, осеняя себя знаком Создателя. – Королева Жанна… живая… допился…