– Ну, будет, хозяйка, – негромко сказал он и усадил меня в кресло. – Ты права, былого не воротишь. Твой князь ушел за горизонт, но он запомнил тебя сильной и смелой, вот и не подводи его, слышишь?
– О чем ты?
– Бежать надо, – серьезно ответил Рыжий. – Одевайся да поскачем прочь отсюда.
– Но… что потом?
– Видно будет. В прошлый раз я говорил: «ночные короли» недовольны происходящим. Так и есть. Они помогут чем смогут, когда доберемся до них. – Рыжий ухмыльнулся. – А еще я нашел несколько верных людей, они ждут нас в горах. Кое-кто тайные тропы знает, уведет подальше, а там уж и станем судить-рядить.
– А почему я должна тебе верить? – негромко спросила я. – Ты сказал – ты не подсыл, но чем ты это докажешь? Откуда мне знать, что ты говорил правду? Кто на самом деле вложил в твои уста эти речи, заставил нарассказать легенд затворнице, истосковавшейся по новостям? Я уеду из поместья… и где окажусь? Исчезну? Или…
Рыжий молчал.
– Откуда-то ты прознал обо мне и Саннежи, – продолжила я, – но это мог помнить и Арнольд, герольд: ты же сам сказал, что напоил и расспросил его. Уж об отречении Саннежи он должен был знать наверняка! А я… Что мне остается? Остаться здесь и ждать, пока сестра умрет очередными родами, а за мной пришлют? Бежать в никуда одной? Бежать с тобой, все время думая о том, что ты можешь оказаться врагом или слугой врага? Этак я и в самом деле сойду с ума!
– Клятве ты, должно быть, не поверишь? – негромко спросил он, и я покачала головой. – Страшно никому не доверять…
– Все, кому я верила, умерли, – ответила я. – Ты что делаешь?
Рыжий распахнул куртку, дернул завязки на воротнике рубахи, и я невольно вздрогнула: левое плечо его было покрыто замысловатыми рисунками, какие накалывают себе моряки. Но у тех они обычно черные от жженой пробки или синие от чернил, а у Рыжего сложная вязь светилась тусклым золотом. Мне показалось даже, словно под кожей у него продета золотая нить, которой вышито неведомое послание.
Он вынул нож и провел острием у самой ключицы, там, где начиналась загадочная вязь, и приложил руку к царапине.
– Смотри, – сказал он, протянув мне окровавленную ладонь. – Не бойся.
Я смотрела как зачарованная: узор под кожей шевельнулся, вспыхнул ярче и вдруг… начал расплетаться, и тонкие золотые нити побежали по пальцам Рыжего, словно следовали за током крови.
– Сейчас…
Он выдернул из так называемого букета стебелек осота, ветку крапивы, размял между пальцами, а потом как-то так ловко сплел с этими самыми нитями, что вышел тонкий жгутик, который Рыжий и свил у меня на запястье.