| Выкурив сигару, новый хозяин вышел и через минуту вернулся, держа в руках маленький матрасик. |
| "Hey, you dog, come here!" he said, laying the mattress in the corner near the dog. "Lie down here, go to sleep!" | - Эй ты, пес, поди сюда! - сказал он, кладя матрасик в углу около дивана. -Ложись здесь. Спи! |
| Then he put out the lamp and went away. | Затем он потушил лампу и вышел. |
| Kashtanka lay down on the mattress and shut her eyes; the sound of a bark rose from the street, and she would have liked to answer it, but all at once she was overcome with unexpected melancholy. | Каштанка разлеглась на матрасике и закрыла глаза; с улицы послышался лай, и она хотела ответить на него, но вдруг неожиданно ею овладела грусть. |
| She thought of Luka Alexandritch, of his son Fedyushka, and her snug little place under the bench. | Она вспомнила Луку Александрыча, его сына Федюшку, уютное местечко под верстаком... |
| She remembered on the long winter evenings, when the carpenter was planing or reading the paper aloud, Fedyushka usually played with her. . . . | Вспомнила она, что в длинные зимние вечера, когда столяр строгал или читал вслух газету, Федюшка обыкновенно играл с нею... |
| He used to pull her from under the bench by her hind legs, and play such tricks with her, that she saw green before her eyes, and ached in every joint. | Он вытаскивал ее за задние лапы из-под верстака и выделывал с нею такие фокусы, что у нее зеленело в глазах и болело во всех суставах. |
| He would make her walk on her hind legs, use her as a bell, that is, shake her violently by the tail so that she squealed and barked, and give her tobacco to sniff | Он заставлял ее ходить на задних лапах, изображал из нее колокол, то есть сильно дергал ее за хвост, отчего она визжала и лаяла, давал ей нюхать табаку... |
| The following trick was particularly agonising: Fedyushka would tie a piece of meat to a thread and give it to Kashtanka, and then, when she had swallowed it he would, with a loud laugh, pull it back again from her stomach, and the more lurid were her memories the more loudly and miserably Kashtanka whined. | Особенно мучителен был следующий фокус: Федюшка привязывал на ниточку кусочек мяса и давал его Каштанке, потом же, когда она проглатывала, он с громким смехом вытаскивал его обратно из ее желудка. И чем ярче были воспоминания, тем громче и тоскливее скулила Каштанка. |
| But soon exhaustion and warmth prevailed over melancholy. | Но скоро утомление и теплота взяли верх над грустью... |
| She began to fall asleep. | Она стала засыпать. |
| Dogs ran by in her imagination: among them a shaggy old poodle, whom she had seen that day in the street with a white patch on his eye and tufts of wool by his nose. |