| И в самом деле, если решил не дорожить жизнью, то становишься не похож на других людей, или, лучше сказать, другие люди на тебя не похожи; кто принял такое решение, тот сразу же чувствует, как увеличиваются его силы и расширяется его горизонт. |
| "Philosophy, M. Bertuccio," interrupted the Count; "you have done a little of everything in your life." | - Вы философствуете, Бертуччо! - прервал его граф. - Вы, по-видимому, занимались в жизни всем понемножку. |
| "Oh, excellency!" | - Прошу прощения, ваше сиятельство. |
| "No, no; but philosophy at half-past ten at night is somewhat late; yet I have no other observation to make, for what you say is correct, which is more than can be said for all philosophy." | - Пожалуйста, пожалуйста, но только философствовать в половине одиннадцатого ночи поздновато. Впрочем, других возражений я не имею, потому что нахожу вашу философию совершенно справедливою, а это можно сказать не про всякую философскую систему. |
| "My journeys became more and more extensive and more productive. | - Мои поездки становились все более дальними и приносили мне все больше дохода. |
| Assunta took care of all, and our little fortune increased. | Ассунта была хорошая хозяйка, и наше маленькое состояние росло. |
| One day as I was setting off on an expedition, | Однажды, когда я собирался в путь, она сказала: |
| 'Go,' said she; 'at your return I will give you a surprise.' | "Поезжай, а к твоему возвращению я приготовлю тебе сюрприз". |
| I questioned her, but in vain; she would tell me nothing, and I departed. | Сколько я ее ни расспрашивал, она ничего не хотела говорить, и я уехал. |
| Our expedition lasted nearly six weeks; we had been to Lucca to take in oil, to Leghorn for English cottons, and we ran our cargo without opposition, and returned home full of joy. | Я был в отсутствии больше полутора месяцев; мы взяли в Лукке масло, а в Ливорно - английские бумажные материи. Выгрузились мы очень удачно, продали все с большим барышом и, радостные, вернулись по домам. |
| When I entered the house, the first thing I beheld in the middle of Assunta's chamber was a cradle that might be called sumptuous compared with the rest of the furniture, and in it a baby seven or eight months old. | Первое, что я, войдя в дом, увидел на самом видном месте в комнате Ассунты, был младенец месяцев восьми, в роскошной, по сравнению с остальной обстановкой, колыбели. |
| I uttered a cry of joy; the only moments of sadness I had known since the assassination of the procureur were caused by the recollection that I had abandoned this child. | Я вскрикнул от радости. С тех пор как я убил королевского прокурора, меня мучила только одна мысль - мысль о покинутом ребенке. |