| На одной из них сидит ездовой со вчерашней пылью на спине и с неуклюжей, очень смешной деревяшкой на правой ноге; Рябович знает назначение этой деревяшки, и она не кажется ему смешною. |
| All the riders waved their whips mechanically and shouted from time to time. | Ездовые, все, сколько их есть, машинально взмахивают нагайками и изредка покрикивают. |
| The cannon itself was ugly. | Само орудие некрасиво. |
| On the fore part lay sacks of oats covered with canvas, and the cannon itself was hung all over with kettles, soldiers' knapsacks, bags, and looked like some small harmless animal surrounded for some unknown reason by men and horses. | На передке лежат мешки с овсом, прикрытые брезентами, а орудие все завешано чайниками, солдатскими сумками, мешочками и имеет вид маленького безвредного животного, которое неизвестно для чего окружили люди и лошади. |
| To the leeward of it marched six men, the gunners, swinging their arms. | По бокам его, с подветренной стороны, размахивая руками, шагают шесть человек прислуги. |
| After the cannon there came again more bombardiers, riders, shaft-horses, and behind them another cannon, as ugly and unimpressive as the first. | За орудием опять начинаются новые уносные, ездовые, коренные, а за ними тянется новое орудие, такое же некрасивое и невнушительное, как и первое. |
| After the second followed a third, a fourth; near the fourth an officer, and so on. | За вторым следует третье, четвертое; около четвертого офицер и т. д. |
| There were six batteries in all in the brigade, and four cannons in each battery. | Всех батарей в бригаде шесть, а в каждой батарее по четыре орудия. |
| The procession covered half a mile; it ended in a string of wagons near which an extremely attractive creature -- the ass, Magar, brought by a battery commander from Turkey -- paced pensively with his long-eared head drooping. | Вереница тянется на полверсты. Заканчивается она обозом, около которого задумчиво, понурив свою длинноухую голову, шагает в высшей степени симпатичная рожа -- осел Магар, вывезенный одним батарейным командиром из Турции. |
| Ryabovitch looked indifferently before and behind, at the backs of heads and at faces; at any other time he would have been half asleep, but now he was entirely absorbed in his new agreeable thoughts. | Рябович равнодушно глядел вперед и назад, на затылки и на лица; в другое время он задремал бы, но теперь он весь погрузился в свои новые, приятные мысли. |
| At first when the brigade was setting off on the march he tried to persuade himself that the incident of the kiss could only be interesting as a mysterious little adventure, that it was in reality trivial, and to think of it seriously, to say the least of it, was stupid; but now he bade farewell to logic and gave himself up to dreams. . . . |