- Сам, долбаный придурок, - огрызнулась она.
Я, наконец-то, почувствовала способность думать и разговаривать.
- Кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? – задала вопрос третьему бритоголовому, сообразив, что он тут главный.
- Объяснять тебе, крошка, никто и ничего не собирается, - противно ухмыльнувшись, показывая золотую фистулу, ответил он. – А вот предупредить намереваемся. Сваливайте отсюда. Даем три дня срока. Не уложитесь, пеняйте на себя. Стасика больше сдерживать не буду, - кивнул он на первого амбала. – Ровно через три дня не уберетесь, разговор другой будет.
- А с какой стати я должна убираться отсюда? Это все мое, если вы еще не знаете!
Голос дрожал то ли от возмущения, то ли страх не отпускал. Я не понимала ровным счетом ничего, кроме того, что эти бугаи русские. Что они тут делают, какое отношение имеют к наследству?
Тот, что главный, встал с дивана и подошел ко мне вплотную. В нос ударила смесь чеснока и перегара. Я не выдержала, поморщилась и отвернулась.
- Три дня, понятно? Не уберетесь, готовьтесь к серьезному разговору, - прошипел он, еще сильнее обдавая меня зловонием. Интересно, как часто он чистит зубы. Меня передернуло. – Так, Стас?
- Я тебя убью! – прорычал Стас исключительно для Олеси. – И сделаю это медленно.
Больше они ничего не сказали, ушли. У Олеси наступил отходняк, вылившийся в истерику. Она осела на пол и принялась рыдать, громко причитая на тему, какие мы бедные и несчастные. Свою реакцию могу описать, как ступор. Сначала просто наблюдала, как льет слезы подруга. Потом решила сходить на кухню за водой. Рука дрожала, половину стакана расплескала, пока несла.
- Олесь, - позвала я. Та не обращала на меня никакого внимания, продолжала самозабвенно плакать. – Олесь, на выпей, - повысила я голос. Реакции ноль.
Я опустилась на корточки и потрепала ее за плечо. Она подняла на меня залитое слезами лицо. Судорожные всхлипы сотрясали ее всю. Настоящая истерика, с которой она не сможет справиться. Недолго думая, я залепила ей звонкую пощечину. Всхлипывания тут же прекратились, огромные глаза уставились на меня с непониманием.
- Прости. Экстренные меры, - пояснила я, протягивая ей бокал. – Выпей.
Она взяла бокал и чуть не расплескала остатки воды. По сравнению с моими, ее руки ходили ходуном. Пришлось помочь держать ей бокал, пока она пила, выстукивая зубами чечетку.
- Пошли на кухню, - помогла я ей подняться. – Выпьем вина.
Я налила по полному бокалу. Велела Олесе выпить залпом. Сама тоже не отрывалась, пока не проглотила последнюю каплю.
Олеся умылась над раковиной, смачивая и приглаживая волосы. Заметно было, что дотрагиваться до затылка ей больно.