|
| In short, I detested him. | Одним словом, я его ненавидел. |
| Consequently, his entry at the present moment the more astounded me. | Приход его меня очень удивил. |
| At once I divined that something out of the way was on the carpet. | Я тотчас же смекнул, что тут что-нибудь особенное заварилось. |
| He entered with marked affability, and began by complimenting me on my room. | Вошел он очень любезно и сказал мне комплимент насчет моей комнаты. |
| Then, perceiving that I had my hat in my hands, he inquired whither I was going so early; and, no sooner did he hear that I was bound for Mr. Astley's than he stopped, looked grave, and seemed plunged in thought. | Видя, что я со шляпой в руках, он осведомился, неужели я так рано выходу гулять. Когда же услышал, что я иду к мистеру Астлею по делу, подумал, сообразил, и лицо его приняло чрезвычайно озабоченный вид. |
| He was a true Frenchman insofar as that, though he could be lively and engaging when it suited him, he became insufferably dull and wearisome as soon as ever the need for being lively and engaging had passed. | Де-Г рие был, как все французы, то есть веселый и любезный, когда это надо и выгодно, и нестерпимо скучный, когда быть веселым и любезным переставала необходимость. |
| Seldom is a Frenchman NATURALLY civil: he is civil only as though to order and of set purpose. | Француз редко натурально любезен; он любезен всегда как бы по приказу, из расчета. |
| Also, if he thinks it incumbent upon him to be fanciful, original, and out of the way, his fancy always assumes a foolish, unnatural vein, for the reason that it is compounded of trite, hackneyed forms. | Если, например, видит необходимость быть фантастичным, оригинальным, по-необыденнее, то фантазия его, самая глупая и неестественная, слагается из заранее принятых и давно уже опошлившихся форм. |
| In short, the natural Frenchman is a conglomeration of commonplace, petty, everyday positiveness, so that he is the most tedious person in the world.-Indeed, I believe that none but greenhorns and excessively Russian people feel an attraction towards the French; for, to any man of sensibility, such a compendium of outworn forms-a compendium which is built up of drawing-room manners, expansiveness, and gaiety-becomes at once over-noticeable and unbearable. | Натуральный же француз состоит из самой мещанский, мелкой, обыденной положительности, - одним словом, скучнейшее существо в мире. По-моему, только новички и особенно русские барышни прельщаются французами. Всякому же порядочному существу тотчас же заметна и нестерпима эта казенщина раз установившихся форм салонной любезности, развязности и веселости. |