– Схрон, – мрачно ответил Александр.
– Но ты – Сумрак. Тебе некуда деваться. Подсказка – ты учишься у людей. И особенно хорошо тебе дается магия, легенды, сказки и прочие суеверия. Ты живешь именно этим. Что ты сделаешь? Вспоминай мифологию, Великий Александр, тебе ее сам Аристотель преподавал. Анна Сергеевна, ты тоже вспоминай. Тебе преподавал не Аристотель, а некий Дмитрий Дреер.
Возникла пауза. Великий (в прошлом) Александр и могущественная (тоже в прошлом) девочка-джинн размышляли над задачей.
– Ты считаешь себя богом людей… нет, Иных… – проговорил наконец Инквизитор, думая вслух.
– Теплее! Уточним – языческим богом. Ты не всеблаг. Ты не воплощенная любовь. Ты даже не демиург. Ты просто нереально крут. Нереально и незаслуженно. Так вышло.
– Но ты же бессмертный! – сказала Анна.
– Еще теплее. Бессмертный, но теоретически можешь умереть. Можешь умереть, но все же бессмертный.
– Ты можешь возродиться! – воскликнула девушка.
– Садись, пятёрка! А, ты и так уже сидишь…
– Возродиться? – усомнился Александр.
– Умирающий и возрождающийся бог – один из бродячих сюжетов мифологии. Где бы ни был Сумрак, он слышал его. Слышал на эмоциональных выплесках: ночью у костров, в разных святилищах, в трансовых завываниях. Мифологическое время – это вечное колесо. Его символ – змей, кусающий себя за хвост. Все повторяется, как смена времен года.
– Сумрак и есть кольцо, – кивнул, понимая, Александр.
– Кольцо? – повернулась к нему Анна.
– Долго рассказывать, сейчас не важно, – оборвал ее интерес Дмитрий. – Ты правильно сказала, Сумрак все же развивается, только неравномерно. Что, если он кое-что все же усвоил из двадцать первого века?
– И что именно?
– Возродить человека пока нельзя… – начал Дреер.
– …но можно ревоплотить Иного, – подхватил Александр.
Дмитрий смутился, посмотрел на Анну и заставил себя продолжить:
– А почему? Потому что информационный контур Иного остается в Сумраке. Это наш реликтовый след. Но чтобы ревоплотить Иного, этот информационный слепок нужно в кого-то поместить.
– Похоже, я улавливаю, к чему ты клонишь… – Александр посмотрел на Маугли. – Только зачем Сумраку тело мальчика?
– Ему не нужно тело мальчика. Ему нужно сознание мальчика. Его назвали Маугли, но они не знали, с кем имеют дело. Это не Маугли, а сын Шерхана. Тигренок. Уменьшенная копия Сумрака.
– Резервная, – уточнил Александр. – На случай, если папашу угробят. Но почему вот этот малыш? В мире есть и другие… с чистой аурой. Возьми хотя бы здешних.
– Аутизм, – вместо Дреера ответила Анна. – Он замкнут сам в себе. Если бы это был обычный ребенок, он творил бы свои чудеса направо и налево. А Маугли не нужно учить торможению. Его нельзя заставить, им нельзя управлять. Как ребенком – можно, но не как Иным.