Стенки пузыря из полупрозрачных становились белыми. Александр возводил Саркофаг Времен, куда намеревался заключить вместе с собой всех четверых Рыцарей.
Но Саркофаг – для Иных, а не для сумеречных тварей.
На глазах всех, кто находился в камере, стенки окончательно потеряли прозрачность, затем белая сфера начала исчезать – и тут же вновь проявилась, пошла трещинами и разлетелась на куски, будто яичная скорлупа.
Внутри шла драка. Александр, увидев, что Саркофаг не властен над выходцами Сумрака, вступил в рукопашную, тратя остатки сил на ускорение, потому бой походил на фейерверк из цветных ракет, бешено рикошетирующих в узком пространстве. Схватиться с креатурами одними голыми руками выглядело безумием… но все же меньшим, чем коротать с ними вечность.
Инквизиторы слишком полагались на волшебство. Зато, когда доходило дело до открытой схватки, себя не жалели.
Впрочем, не все…
Гигантским прыжком внутрь рассыпающегося Саркофага кинулся Хена и тут же выкатился обратно, сплетясь в клубок с Рыцарем-Весной. Выхватили армейские ножи гвардейцы Кармадона и скользнули в драку, тоже мгновенно ускоряясь. Кармадон остался на месте, скрючив пальцы, видимо, прикрывая своих Щитом.
А вот Морис раскрыл портал – у него таки получилось – и скрылся.
Из эпицентра драки вылетел неестественно изломанный гвардеец и, как кегельный мяч, сбил с ног Майлгуна. Рядом с ним тут же оказался Рыцарь-Лето, взъерошенный, помятый, с кровоточащей царапиной на щеке. И злой. Увидев Кармадона, щелкнул пальцами, над которыми зажегся огонь.
Майлгун с пола махнул рукой – и вокруг шеи подростка обвился «кот Шрёдингера». Дмитрий и не думал, что этот зооморфный артефакт умеет так шипеть. Валлиец стиснул руку в кулак, заставляя «кота» сжать объятия. Скорее всего, если бы Рыцарь-Лето был человеком, его голова просто-напросто отделилась бы от тела. Но тот вцепился в свой мохнатый когтистый ошейник докрасна раскаленными руками.
Шипение усилилось, и к нему добавился запах паленой шерсти.
К подростку бросился Стригаль. Нет, вовсе не помочь сорвать самую эффективную удавку в мире. Он схватил с пыточного стола нечто вроде скальпеля и прыгнул к воплощению Гнева. Обращаться с холодным оружием Стригаль умел, как всякий Инквизитор. Жаль, что пистолеты в здании имела только охрана…
Он метил явно в висок. Но Стригаля остановило вошедшее ему в грудь лезвие изо льда. Сначала было именно лезвие, и только потом в воздухе между Инквизитором и его неудавшейся жертвой обрисовался владелец кинжала – Рыцарь Страха.
Бывший глава Школьного Надзора обвис. Его «скальпель» звякнул об пол.